Терри Брукс - Тейнквил

Он уже не впервые испытывал подобное чувство. В последнее время вид Иридии был настолько жутким и потусторонним, что он с трудом верил, что она все еще являлась человеком.

Он поджал свои губы:

— Я довольно быстро покончу с этим сам, как только «Дечтера» снова окажется в воздухе. Мое оружие сожжет дотла все, что осталось от флота Свободнорожденных. Я уже преследую остатки эльфийской армии и в течение недели с ними тоже будет покончено. Ты бы лучше беспокоилась насчет Шейди и ее друидов, чем по поводу войны! Разве не эта задача возложена на тебя?

Это был язвительный упрек, направленный как на ее нежелательное вмешательство, так и на отсутствие у нее опыта в тактике сражений. Но она, казалось, осталась равнодушной к его словам, выражение ее лица осталось безучастным.

— Моя задача в том, чтобы спасти тебя от себя самого, Премьер—Министр. Свободнорожденные потеряли свои корабли на Преккендорране, но они смогут получить другие. Их армия может быть рассеянной и сейчас находится в состоянии хаоса, но они перегруппируются. Ты не выиграешь эту войну единственной победой. Ты должен это понимать и без моих слов.

Ее замечание было таким пренебрежительным, что он непроизвольно покраснел. Она разговаривала с ним, как с ребенком.

— Эта война длится пятьдесят лет, — продолжила она, не замечая его реакции. — Она не закончится на Преккендорране. Она не будет выиграна никаким сражением в Южной Земле. Победить в ней можно только в Западной Земле. Ты победишь, когда сломишь дух эльфов, потому что именно эльфы являются хребтом борьбы Свободнорожденных. Сломай их хребет и те, кто сражается вместе с ними, быстро попросят мира.

Он нахмурился:

— Мне казалось, что потеря их флота и Короля именно это и сделала. Очевидно, ты с этим не согласна. Так что еще у тебя в голове, что же убедит их признать поражение?

— Очень сильно убедит.

Он почувствовал, как убывает его терпение, пока он напрасно ждал от нее продолжения.

— Мне придется догадаться, что это такое, или ты развеешь мое беспокойство и просто расскажешь мне?

Она посмотрела мимо него на верфь, где в лунном свете стоял темный и грозный корабль «Дечтера», на котором рабочие продолжали вести ремонтные работы. Она смотрела в ту сторону, но у него сложилось ощущение, что она смотрела на что–то другое, на то, что было скрыто от него. Он снова был поражен чувством, что она где–то далеко, что она находилась не совсем там, где оказалась сейчас.

— А ты не прочь поубивать, не так ли, Премьер—Министр? — вдруг спросила она.

Именно то, как она задала свой вопрос, заставило его задуматься, что она намеревалась поймать его в ловушку его же собственными словами. На протяжении многих лет он развил шестое чувство, раскрывая такую тактику, и оно не один раз спасало его от беды.

— Ты боишься мне ответить? — надавила она.

— Ты знаешь, что я не боюсь убивать.

— Я знаю, ты веришь, что цель оправдывает средства. Я знаю, ты веришь, что для достижения своих целей ты готов предпринять любые шаги, которые для этого потребуются. Я знаю, что ты являешься творцом смертей своего предшественника и всех тех, кто мог занять его место. Я знаю, что ты участвовал в кровавых играх всех сортов.

— Тогда говори, что у тебя на уме, и перестань играть со мной в игры. Мое терпение уже на исходе.

Ее бескровное лицо выглянуло из тени капюшона, так что ее темные глаза в упор посмотрели на него.

— Тогда слушай внимательно. Ты напрасно тратишь время, убивая солдат на Преккендорране. Гибель этих солдат не значит ничего для тех, кто их посылает вперед. Если ты хочешь сломить дух эльфов, если хочешь положить конец их сопротивлению, то должен убить тех, кого эти солдаты защищают. Ты должен убить их женщин и детей. Ты должен убить их стариков и немощных. Ты должен перенести эту войну с поля боя в их дома.

Ее голос перешел в шипение:

— У тебя для этого есть оружие, Премьер—Министр. Лети на «Дечтере» в Арборлон и примени его там. Сожги дотла их драгоценный город и его жителей. Заставь их бояться делать что–либо, кроме как просить у тебя пощады.

Она произнесла все это бесстрастно, но ее слова потрясли его. Его бросало то в жар, то в холод, поначалу испугав перспективой такой дикости, но потом он восхитился. Он уже воспринимался другими как монстр, поэтому не было особых причин притворяться, что это не так. Он ни в малейшей степени не заботился о сохранении жизни тем, кто ему противостоял, а эльфы в течение двадцати лет были занозой в его теле. Почему бы не отобрать у них достаточно жизней, чтобы они больше не были для него угрозой?