Евгений Лукин: Благие намерения

Машину парламентера уже успели переправить на Высокий мыс. Транспортировали зачехленной - из соображений секретности. Из тех же соображений экипаж «Тахи тианга» не был отпущен на берег, и это было тем более обидно, что известие о захвате «стальной чайки» все равно облетело базу в полчаса...

Прекрасно сознавая, что это значит, на верфях без приказа ускорили сборку. Штрафники на тростниковых полях, напротив, замахали ножами помедленнее, многозначительно переглядываясь и надеясь с минуты на минуту услышать команду к общему построению. Наверное, даже кокосовым крабам в уцелевших от вырубки пальмовых рощах было ясно, что в самом скором времени острову гореть.

Ждали событий. Ждали, что, прибыв на Высокий мыс, Сехеи тамахи первым делом «вывяжет единицу», то есть объявит чрезвычайное положение, сосредоточив всю власть в своих руках. И пойдут взрываться, треща, в хижине со стенами из двойных циновок слепящие электрические разряды, полетят по острову из зеркала в зеркало серии вспышек - приказ за приказом.

Но время шло, а Высокий мыс молчал. Ни одного распоряжения за весь вечер. А потом начался шторм.

Первый шквал обрушился на побережье с мощью ракетного залпа. Ломая пальмы и свайные постройки, он расшибся о горбатый панцирь каменного краба и, с воем перемахнув гребень, ворвался в долину. Он оборвал канат подвесной дороги, в бухте - взбил вдоль берега пятиметровые хребты серой пены, черным смерчем крутнулся над рудником и ослабел лишь в теснине, где шелестела распадающейся серой листвой Мертвая роща. Мертвая - после аварии в спиртохранилище.

На юго-восточном склоне было относительно тихо. Сырой ветер, войдя в наполовину раскрытую стену, свободно гулял по хижине.

- Сядь, - сказал Сехеи. - Почему он отстранил тебя от командования? Что было поводом?

Предки Таини тамуори жили когда-то на сожженном ныне Ана-Тарау, владели узелковым письмом, вырезали из камня бесполезные узорчатые столбы с человеческими лицами и считали дикарями все прочие племена.

Статная, рослая, темнолицая, Таини прошла через хижину и опустилась рядом на циновку.

- Поводом был один провинившийся, - нехотя сообщила она. - Сегодня утром он заявил при всех, что не собирается выходить на свободу.

- Не понимаю, - Сехеи нахмурился.

- Я тоже не совсем понимаю его, - призналась она, помолчав. - Он сказал, что лучше остаться в живых «на тростнике», чем сгореть заживо в нейтральных водах. И еще он сказал, что это не трусость, а доблесть, поскольку он знает, на что идет. Когда мне доложили об этом, я приказала доставить его сюда, на Высокий мыс.

- Зачем?

- Его бы убили, - просто ответила Таини. - Ты же знаешь, что такое «тростник». Если провинившиеся хотя бы заподозрят, что кто-то из них нарочно работает плохо, надеясь удлинить срок, - этот кто-то немедленно исчезает, а потом его находят на решетках стока... А тут человек сам заявил, что отказывается воевать...

- Я знаю, что такое «тростник», - сквозь зубы проговорил Сехеи. - И я спрашивал не об этом. Зачем тебе понадобилось спасать его?

Таини тамуори ответила не сразу. Слышно было, как ветер треплет кроны пальмовых деревьев на гребне Высокого мыса.

- Этого никогда не случалось, тама'и. - Как и все выходцы с Ана-Тарау, Таини выговаривала слова удивительно мягко, заменяя отдельные согласные придыханием. Но теперь казалось, что ей просто не хватает сил произнести слово отчетливо и громко. - Тама'и, «тростник» всегда считался позором и для воина, и для мастера. И если нашелся человек, для которого это не наказание... Я должна была с ним поговорить.

- Поговорила?

- Нет, - с сожалением отозвалась она. - Хеанги перехватил его и отправил обратно. Теперь уже, наверное, этого человека нет в живых...

- И это все? - досадливо морщась, спросил Сехеи.

Повод и вправду был смехотворный: отстранить от командования Левую руку стратега из-за какого-то штрафника, отбывающего срок «на тростнике».

Таини медленно повернула к нему темное лицо, надменное, как маски, которые ее предки вырезали на каменных столбах.

- Как ты себе представляешь эту войну, тама'и?

Сехеи промолчал.

- Мы сожжем архипелаг, - очень тихо, почти про себя сказал она. - Мы уничтожим его... Перемирие затянулось. Мы успели накопить слишком много техники, напалма... Нам просто некуда отступать.

- Вечерним тоже, - недовольно напомнил Сехеи.

- Да, - машинально согласилась она. - Вечерним тоже...

Сквозь шум дождя и ветра послышался тяжелый тупой удар. Потом еще один удар. Потом еще. Пять тяжелых тупых ударов, следующих через равные промежутки времени. Арсенал испытывал стволы.