Вероника Мелан - Уровень - Магия

— Что? — Марика вскинула голову. — Нет, не слышала, задумалась.

Рон отставил пустую кружку прочь и посмотрел на скалу.

— Там в одном месте вдоль отвеса идет какой-то странный поток — не то воздуха, не то чего-то еще. Если в него руку поместить, она как будто легче становится. Надо бы подумать, как использовать.

— Подумай.

Сама она все же собиралась поискать обходной путь. А до этого, найдя укромное место, пообщаться с сервалом. Проводник все-таки, может быть, что-то подскажет.

Арви, вопреки ожиданиям, не выручил. Вопросы слушал, но не кивал, идти в обход отказывался и, сколько бы Марика ни звала его за собой — мол, пойдем, порыщем по лесу — демонстративно сидел под деревом и с места не двигался.

— Вот противный! Ну куда-то же нам надо идти? Не сидеть же здесь до вечера…

Она уже хотела было двинуть в чащу одна, когда с другого конца поляны раздался крик: «Я понял! Я, кажется, понял! Иди сюда!»

И тогда Марика, бросив укоризненный взгляд на кота, зашагала в обратном направлении.

— Видишь? Ты видишь? Если отломить кусочек этого листа и поместить в поток, то он летит вверх. Не переворачивается, не выныривает в сторону, не опускается вниз. Летит на самый верх, видишь?

Глаза порозовевшего от возбуждения Рона еще сильнее блестели. В одной руке он держал странного вида высохший широкий лист непонятного растения, а другой постоянно теребил ворот кофты, словно та мешала ему дышать.

— Если туда другие вещи совать, то они вверх не летят. Ни камни, ни ветки, ни другие листья. А этот — летит!

— И что?

Затухший было скептицизм вернулся. Не то от недоверия, не то от страха, что подобная идея действительно может сработать.

— А то! Если сесть на такой лист верхом — а они есть очень широкие, смотри… — Рон махнул в сторону растущих у скалы кустов, под которыми беспорядочной кучей лежали высохшие пластины сродни той, что он держал в руке, — можно забраться самому и полететь вместе с ней. Говорю же, тело будто легче становится.

— Да ты рехнулся, наверное! Я даже пробовать не хочу!

Лететь вверх? На листе? На километровую высоту, чтобы случайно по полпути выпасть из не имеющего дверей «лифта»?

— Сработает! Я попой чувствую: сработает! Давай я первый пойду, а ты потом, когда убедишься, что у меня получилось.

Марика не могла понять: то ли сюда применима фраза «нет мозгов — нет боли», то ли другая — «смелым покоряются моря», но одно оставалось совершенно ясным: более бредовой идеи она за последнее время не слышала. Даже Лизи со своими рюкзаками позорно потеряла бы в счете.

— Да ты же… — в этом месте Марика осеклась, глядя на Рона широко распахнутыми глазами.

— Жирный? Я знаю.

— Я не то хотела сказать. Тяжелый…

Неуверенно промямленное слово явно указало на то, что сказать ей хотелось именно «жирный».

— Но лист должен выдержать. Иначе для чего бы им здесь лежать? И зачем существует поток?

— Ты что, на самом деле собрался это проверить?

— Да.

Теперь на нее смотрел вовсе не тупоголовый потребитель вредной пищи, желающий одного — быстро и безболезненно похудеть. На нее смотрел испытатель — вдохновленный сложной и рисковой идеей молодой парень, серьезный и как никогда ранее сосредоточенный.

Марика от страха и бессилия сжала и разжала кулаки.

— Да ты болван!

Рон не обиделся на нелестное слово, вместо этого улыбнулся и стал самим собой — оптимистичным веселым розовощеким Роном.

— Вот сейчас и проверим.

Она бегала вокруг, напоминая себе сбрендившую собачонку, и орала до хрипоты: «Не лезь!», «Не смей!», «Не рискуй!», «Мы найдем другой путь…», — но Рон не слушал. Подтащил широкий лист — псевдоковер — к скале и прыгнул на него сверху, как только тот начал отрываться от земли. Забрался на него с ногами, устроился в позе лотоса и счастливо помахал ей рукой.

— Ура-а-а-а! Взлетаем!

И рассмеялся.

— Дурак! Не двигайся там! Только не свались!

Но этот раскрасневшийся идиот, стоило листу подняться над землей на несколько метров, еще и попрыгал на нем, поднявшись на ноги.

— Даже не проседает! Очень устойчивый! Видишь?

Умудрился и станцевать что-то незатейливое.

— Слезь! Сядь! Прижми задницу!

«Блин, он же свалится, свалится, свалится…»

Но Рон не свалился. Минуту спустя он уже махал ей рукой, находясь на середине подъема, а еще через какое- то время его голос доносился как будто из облаков — с самого верха утеса, где тот, похоже, лежал на самом краю, свесившись головой вниз. Вот безбашенный!