Вероника Мелан - Уровень - Магия

— Добрый! Да, ее. Вы случайно не знаете, где она?

— Нет.

Женщина слезла с велосипеда и поставила его у ограды. Поправила на плече тканевую сумку с широким ремнем.

— Я ее два дня назад видела, а вчера уже газеты никто не забирал. Уехала, наверное. Я ей говорила, поезжай, отдохни, тебе давно надо. А то сидишь вся никакая, расстраиваешься почем зря…

— А… а она расстраивалась?

Марика навострила уши.

— Ну как же… Она же все-таки потеряла работу. Все говорила, через неделю я стану директором прачечной, не буду гнуть спину, а буду сидеть в кабинете. Вот как вернусь, сразу получу должность! Я ей твердила: ты зря мечтаешь, — а у той горели глаза, ага, точно говорю, горели, как будто ей кто подарил билетик в волшебную страну. Она часто ругалась с хозяйкой, все пыталась делать на свой лад, а той не нравилось, что Лизи норов проявляет…

— Так Лизи работала в прачечной?

— Ну да, той, что на углу. Уже года три как. Работала тихо, мирно, пока несколько недель назад куда-то не сорвалась. Вернусь, говорит, и все изменится. Ну, вот и изменилось, — тетка развела руками, в одной из которых держала пачку писем. — Вернулась никакая, расстроенная, ничего рассказывать не стала, только снова поругалась с хозяйкой. Та не стала терпеть — выгнала ее. Вот Лизи и уехала. Наверное. Я не знаю точно… И так много всего вам выболтала.

— Подождите, не уходите.

Марика подумала о том, чтобы предложить ей денег за то, чтобы услышать больше, но вовремя сообразила, что деньги скорее захлопнут годами не видевший помады рот, нежели помогут ему раскрыться.

— Я ее как раз ищу, чтобы помочь получить новую работу.

Ложь. Наглая ложь.

Но Лизи, скорее всего, вернулась расстроенная, потому что так и не дошла до пилона, потому что что-то случилось, а, значит, если Марика найдет способ вернуться на Магию, то сможет подсказать его и Лизи. Вдруг та решит попробовать заново?

— Да? — почтальон обрадовалась — подход сработал. — Так это, она, наверное, уехала к подруге, что живет на сорок пятой, налево от Хилтон-драйв. Какой же там дом? Кажется, двадцать четвертый, не помню точно. А если не там, то тогда я не знаю где. Но если что, я хоть попыталась ей помочь.

— Спасибо! — поблагодарила Марика со всей искренностью и направилась к машине. Скорее бы в прохладу кондиционированного салона.

— Не за что. Не за что… — пробубнила та в ответ и принялась сортировать письма. — Так, это в соседний дом, а это сюда… Надо же, еще вчера в отделение пришло, как же я не заметила?

В ящик упали пара конвертов, открытка, журнал и газета.

Марика сняла шляпу, бросила на соседнее сиденье и завела мотор.

Как же так? Лизи не дошла до пилона? Но ведь оставалось всего ничего? Или же дошла, но попросила что-то не то, за что и поплатилась? Как такое может быть?

Какой адрес назвала почтальон — сорок пятая налево от Хилтон-драйв? Двадцать четвертый дом?

Чтобы узнать ответы на вопросы, придется еще раз прокатиться.

— Да, не дошла! Тебе-то чего с того? Приехала понасмехаться? Сама-то, поди, дошла до конца и напросила себе всяческих благ!

— Лизи, да что с вами? Я не насмехаться приехала!

Они стояли на полутемной лестничной площадке; здесь, в отличие от солнечной улицы, царила сырость.

Марика просчиталась: строение под номером двадцать четыре оказалось не частным домом, а бетонной трехэтажкой. И Лизи она сумела отыскать лишь потому, что увидела, как в окне второго этажа мелькнул извечный голубой платок. Не мелькни он, так и звонить бы ей во все квартиры.

— Так скажи, ты дошла? Сама-то дошла?

— Да, дошла.

Их голоса отражались от стен, дверь за спиной была плотно прикрыта, будто Лизи не хотела, чтобы хозяин квартиры слышал диалог. От прозвучавшего ответа на ее лице проступила злость, а в глазах мелькнула горечь.

— Видишь? Все всё смогли, но только не я! И все почему? Потому что старалась быть для всех хорошей, доброй? Всем помогать? Всех за собой тянуть? Да тыщу лет мне это не надо было! Бросила бы всех и дошла бы…

— Так почему вы не дошли, что помешало?

— Тебе какое дело сейчас? Какое? Хочешь поутешать меня?

Медленно втянутый в легкие воздух позволил не поспешить с ответом и не нагрубить. С этой дамой, как с жестоко побитой собакой, всегда приходилось быть осторожной и терпеливой. Ласковой, даже если не хочется.

— Почему вы не дошли? — повторила Марика тихо.

— Почему?

Лизи потупилась и посмотрела на свои руки, которые только что вытерла о передник; в ее глазах блеснули слезы. Может, показалось.