Сергей Игнатьев - Игры на кровь

Непослушное тело сходило с ума.

Я шептал себе: «Я сильнее…» Я шептал: «Я могу победить…» Победить свой организм.

Меня знобило… тело била мелкая дрожь… и спасение было только в одном.

Каждый раз я старался оттянуть этот момент как можно дольше. Это была такая своеобразная игра. Моя собственная игра, про которую кроме меня не знал никто. Оттянуть, как можно дольше оттянуть неизбежный момент.

Я закрыл глаза и вспомнил сползающее по стенке кабинки тело укушенного очкариком человека… И красную полосу, что тянулось следом… И красные брызги на белом кафеле…

Будь проклята Жажда! Неужели она сильнее меня?

Меня трясло… лоб покрылся испариной.

Но, может, хотя бы сегодня удержусь? Может, хотя бы сегодня – выиграю сам у себя?

Холодно… как же холодно… как же хочется вернуть тепло, насытится горячим, вязким, сладким ядом…

Могу ли я противостоять своей Жажде?

Поднявшись с кресла, шатаясь из стороны в сторону, опираясь на стену, я пошел на кухню. В глазах двоилось, дрожь пробирала насквозь.

Рывком распахнув дверцу холодильника и, медленно осев на пол, вытащил примостившуюся между пакетом сока и банкой консервированных оливок подставку с пробирками. Взял одну – узкую, прозрачную, с запаянной крышкой. Внутри плескалась густая темно-красная жидкость.

Все, на сегодня хватит играть. Больше не могу!

Сорвав крышечку, я сделал жадный глоток…

Соленый привкус на языке, скользнувшее по горлу тепло. Чужая Жизнь проникла в меня, возвращая силу, впитываясь и насыщая, весело побежала по венам…

Швырнув в пространство опустевшую пробирку, я повалился спиной на прохладный паркет кухни. Я лежал, уставив в потолок блаженный взгляд, и наслаждался чувством полноты, вновь обретенной силой и покоем…

И даже готов был забыть о той унизительности, что была заключена в употреблении суррогатов Силы. Суррогаты, всего лишь суррогаты – это был мой личный выбор.

Ради Силы я ни разу еще не отнимал жизни у человека. За те десятки лет, что я существую в этом мире – человеческой тенью, нежитью, ночным призраком – еще ни разу я не убивал, чтобы забрать кровь.

Я старался держаться, насыщался подачками, я просто обманывал отчаянно бунтующий организм Хищника, требующий новой Жертвы. Мне казалось – стоит сделать этот шаг, стоит стать действительно Охотником – и я навсегда перестану быть человеком. Это пугало меня.

Те, что окружали меня, братья-вампиры, давным-давно уже наплевали на подобные душеспасительные мысли. Они убивали за кровь, они пили ее, и это казалось естественным и правильным. Да, убийство, а как иначе, – сказал бы мне Игорь, – закон джунглей. Поэтому я не говорил с ним об этом.

Это было только мое дело, только мой выбор – держаться, из последних сил держаться, чтобы не переступить за край.

И я знал, что это не может продолжаться бесконечно…

– Серж, вот скажи – мы похожи на студентов? – спросил Игорь, ухмыляясь.

Сидя на заднем сиденье «БМВ», я внимательно оглядел себя в зеркало заднего вида. Бледный худощавый парень с темной челкой и мрачными зелеными глазами. В тертых черных джинсах и короткой бежевой вельветовой куртке.

Я перевел взгляд на Крюшона. Взъерошенные рыжие волосы и смеющиеся черные глаза, пара сережек в ухе…

Игорь. Худой, высокий и широкоплечий… Короткие темные волосы. Недобро прищуренные глаза.

– Похожи. На плохих студентов, – однозначно заявил я. – Все, парни, начинаем!

Выйдя из машины, синхронно хлопнув дверцами, мы направились к проходной МАИ. Возле нее толпилась пестрая стайка девчонок, что-то бурно обсуждающих и заливисто смеющихся… Я с некоторым сожалением проследовал мимо.

Мы работали. Нам нужно было найти Цель. Того типа, что запечатлелся в сознании очкарика. Того типа, что, по пока неясной нам причине, решил обратить его, сделав одним из нас.

– Пока все чисто… – Крюшон периодически прикрывал глаза и вертел в пальцах узкий гранатовый цилиндрик: сканировал прохожих.

Мы подошли к главному корпусу. На ступенях курила шумная толпа студентов. Я пробежался по ним цепким взглядом, стараясь не упустить и… Не может быть! Неужели нам сегодня так везет?

– Есть! – тут же пробормотал Крюшон. Цилиндрик, зажатый в его пальцах, заиграл рубиновыми искорками.

– Я его вижу… – сказал я, глядя на спускающегося по ступеням лохматого паренька с бородкой, в серой куртке и с бусинами плеера в ушах…