Юрий Литвин - Всадник (СИ)

Батюшка мой, великолепный гасконский дворянин де Марсильяк, не сумел придумать ничего более интересного, чем зачать меня от собственной кухарки, потом, разумеется, вполне в духе того времени отправить ее в монастырь и усыновить меня в качестве приемного сына. Кстати, о моей матери в нашем доме говорить было не принято, меня ей не представили, я вообще подозреваю, что батюшка сразу же передал меня кормилице после рождения, и о ее судьбе у меня были довольно смутные представления. Кроме всей этой душещипательной истории, мое не совсем законное происхождение ставило под сомнение перспективы на получение графского титула в полном смысле этого слова, но батюшка объявивший свету о моем усыновлении, наградил меня виконтством. Без права наследования, разумеется, ибо законных наследников хватало и без вашего покорного слуги. Видимо он берег меня для какой-нибудь войны, чтобы не отправлять на защиту отечества своего законного наследника. О нем сейчас рассказывать мне не хочется. Не сложилось, бывает...

Со временем мои опасения по этому поводу подтвердились, так как меня зачислили в гвардию.

- Ничего,- ответил я и прикусил язык. Дурацкая все-таки привычка все время к месту и не к месту выражать свои мысли вслух. Тем более, когда их нет. Как учит нас история и наставники, эта привычка еще никого никогда не доводила до добра, впрочем, если не считать пресловутых гусей, которые, якобы спасли Рим. Хотя и ненадолго. Тем более что потом их наверняка съели, как я подозреваю.

Вообще, писателей я считаю еще глупее обычных философов, за то, что они не только извлекают из себя время от времени разные глупости, но еще берут на себя смелость эти глупости переносить на страницы книг, в тайной надежде, что кто-нибудь когда-нибудь этот бред будет читать.

Я тяжело вздохнул и покосился на Джереми, тот, кстати, был обычным философом и никогда ничего не записывал, наверное, не умел. Я же иногда совершал такой грех, и стало мне стыдно.

Хотя... Писатели, вот кто настоящие ловцы человеческих душ! Сидит себе, понимаешь ли, человек, вроде бы все ничего, книгу читает, ан нет, чего! Нет его здесь, был, да весь вышел. Разум его витает в местах иных и весьма отдаленных.

Это как любители трав. Рвань, голь, извращенцы, но взгляд неземной! Обкурятся всякой дурью и витают по своим неведомым мирам. Так и ты уважаемый читатель...

Тут Джереми произнес:

- Итакдалия...

И я фыркнул, вызвав недоумение окружающих. Вот всегда он так! В самом неподходящем месте. Я всегда фыркаю, когда он так говорит, и гад это знает. Он прямо раздувается от гордости, ну чистый индюк!

Вот и сейчас... Любит он людей в неловкое положение ставить, а шутка-то сама по себе плохонькая, так себе. Просто однажды наш великий и ужасный папа на чуть менее великом, но не менее ужасном дворянском собрании позволил себе дать нам повод поизгаляться в остроумии. Перечисляя наших потенциальных врагов в борьбе за европейские сферы влияния, он, будучи в неком раздражении, произнес вполне невинную фразу:

«Надоели мне тут все ваши Австрии, Англии и так далее...» При этом он сморкался в платок, и окончание фразы несколько смешалось.

Под «и так далее», он имел ввиду одно небольшое государство в центре континента. С нашей легкой руки, разумеется, за ним тут же было закреплено новое название. Впоследствии у Итакдалии появились свой флаг, герб и гимн. Имя это стало нарицательным и использовалось нами как сигнал для начала беспричинного веселья в самых неподходящих для этого местах. Как сегодня, например...

Я огляделся, присутствующие смотрели на меня весьма прохладно. Немудрено, о хорошем вкусе они могли только мечтать.

Герцогиня была в немыслимых мехах и кажется в парче, хотя не могу об этом уверенно утверждать, ибо в подобных вещах разбираюсь слабо. Весьма возможно, что называлось все это великолепие иначе, но било по глазам до мозгового озноба. Я посочувствовал несчастным тараканам, когда прикоснулся губами к ее холодной руке с длинными узкими пальцами. В них чувствовалась несгибаемая сила и бесконечная уверенность в собственной правоте. Не люблю таких женщин! И вообще никаких не люблю.

... Прощай унылая звезда!

Привет уютная постылость!..

Кто же это сочинил? И я снова покраснел, ибо вспомнил, что иногда еще балуюсь рифмованием слов, а так же то, что меня ждет Лиз.

- ...приветствовать вас ...- донеслось откуда-то из созвездия Андромеды, и я прислушался. Герцогиня де Лонгвиль изволила говорить, не разжимая губ и глядя на нас с Джереми как-то странно, то ли с презрением, то ли с легким отвращением. Впрочем, я повсюду таскался с этим бездельником, и в глазах герцогини он был не более чем моя тень. Поговорив еще немного в общих чертах, свою прислугу правда она, наконец, отослала.