Нина Скипа - Стражи границы

— Спасибо, Венедим. Если бы не вы… — начал было Яромир, но Венедим перебил его.

— Ну что вы, Яромир. Династический кризис в Верхней Волыни изрядно нарушил бы баланс в моем секторе, я действовал в интересах Европейского сектора, а не верхневолынского короля. Так что благодарите не меня, и не Родована, который тоже оказал посильную помощь Вацлаву при первой встрече, а счастливый случай, который приводил на дорогу вашего брата нужных людей в нужное время. А навестил я вас, скорее, для удовольствия. Если бы я не хотел этого, то попросту бы поместил интересующую вас информацию в журнале и позаботился о пересылке. Строго говоря, это дело не заняло бы у меня и пяти минут. Но идемте. Я хочу показать вам свои любимые места. Жаль, что вы не сможете посетить восьмимерную часть Китая, саму Поднебесную. Но ничего, у меня много любимых мест и на трехмерных территориях.

На этот раз Венедим привел их в другую комнату станции. Отличалась она тем, что там стояла мебель как трех—, так и восьмимерная. Венедим с Родованом расположились на восьмимерном диванчике, предложили верхневолынцам занимать места в их части комнаты, после чего Венедим занялся приборами. На станции Венедим не стал задействовать поляризующее заклинание, и верхневолынцы видели стражей в виде двух переливающихся призраков. В трехмерном виде Венедим и Родован разительно отличались друг от друга. Они были почти что одного роста, но Родован был гораздо шире. Он был сложен наподобие Стаса, то есть походил на слегка растолстевшего Емелю. А Венедим не имел такого размаха плеч, фигура его была, в общем, ничем не примечательна. Но сейчас, в виде призраков, различия в фигуре и в росте были совсем незаметны. Верхневолынцы не поняли кто из стражей сел за приборы. Они только увидели, как призрачная рука, потянулась к не менее жуткому рычагу — по крайней мере, трудно было предположить, что кто-то из стражей попросту сел на приборы. Но если судить обо всем по показаниям только органов зрения, то такую возможность исключать было нельзя. Через несколько секунд по комнате прошел уже знакомый верхневолынцам многомерный блик и голос Венедима сообщил им, что они уже приехали.

— Господа, во время прогулки вам придется смириться с нашим восьмимерным обликом, — добавил Венедим. — Наладить поляризующее заклинание на ходу, в принципе, возможно. Собственно говоря, это даже не так сложно, но при этом мы можем забыться, а прикосновение к существу имеющем настолько несопоставимые размеры, может привести к серьезным травмам. И, согласитесь, мы все настолько привыкли верить тому, что видим, что действуем автоматически, крайне редко подвергая увиденное критическому анализу.

— Вы правы, Венедим, — согласился Яромир. — Скажите, а как вы видите нас без заклинания?

— Трудно сказать, — отозвался Венедим. — Наверное, как человечка, нарисованного из кружков и палочек. А почему вы не спрашиваете, как я вижу вас в поляризованном свете?

— Зачем? — засмеялся Яромир. — Этого я все равно не пойму…

Нет, господа, прогулки по Китаю в компании двух стражей границы, это полный сюрреализм. Венедим и Родован, постоянно меняющие очертания, и застывшая, но в то же время такая живая красота китайской природы, дружеская беседа и обеды на промежуточных станциях и завтраки, и ужины у нас в гостинице. И ко всему прочему, прибавилось ожидание встречи с Сунь У-куном.

Прекрасный царь обезьян, если он все еще носил этот титул, рассчитал верно. Первые пару-тройку дней после встречи с Венедимом я переваривал его сообщение. Нет, с мыслью, что нас не задержат на границе, я свыкся легко и быстро. В глубине души я всегда таил надежду, что мне удастся умилостивить стражей границе если не своими прекрасными душевными качествами — на это они не покупались, то хотя бы своим чином. До сих пор не было прецедентов, чтобы королей задерживали на границе, и я рассчитывал, что в целях сохранения политической стабильности в Верхней Волыни, нас отпустят. Но вот известие, что у нас с Милочкой будет ребенок, застало меня врасплох. Я смолоду привык к мысли, что у меня никогда не будет детей и больше не задумывался над этим вопросом. Мне даже и в голову не пришло, что эликсиры и медитации укрепят мое здоровье до такой степени.

Но Милочка напрасно опасалась моей ревности. Я не усомнился в своем отцовстве ни на минуту. Дело в том, что, по моему глубокому убеждению, человек всегда верит в то, во что хочет. И всегда найдет оправдания и доказательства, подкрепляющие эту уверенность. Можно надеть на жену пояс целомудрия, по крайней мере, так делали крестоносцы, и приставить к ней вооруженную охрану, чтобы та сопровождала жену, когда она отлучается из общей спальни хоть на минутку и быть несчастным. А можно принять за непреложную истину, что жена будет тебе вечно сохранять верность и быть счастливым. Для себя я выбрал второй вариант. И сейчас я просто пытался привыкнуть к мысли, что я буду отцом. Впрочем, к этой мысли очень скоро добавилось беспокойство за жену.