Джейн Рейб - Падение

Странная горловая песня Мэлдреда стала громче, его пальцы теперь танцевали в воздухе, и из-под них в такт движениям из стонущих досок вылетали гвозди. Воздух раскалялся все сильнее, пламя поднялось едва не до крыши. Фургон, наконец, отодвинули, и внутрь конюшни ворвались пылающие возмездием гномы и рыцари, но некоторые из них немедленно были растоптаны лошадьми, пытающимися выбраться из огненной ловушки.

Дамон закрепил кожаный мешок на боку одного из жеребцов, сунул поводья в руку Мэлдреда и теперь делал неуклюжие попытки совместить несовместимое – запрыгнуть в седло другого жеребца, одновременно надевая заплечный мешок.

Мэл сжал свободную руку в кулак и ударил в стену конюшни. Древесина издала последний стон, и стена вывалилась наружу.

Мир вокруг немедленно превратился в огненный хаос: поток свежего воздуха раздул огонь, посылая языки пламени вверх, на сеновал, на балки крыши. Яростный пожар не уступал теперь убивающему все живое на своем пути дыханию красных драконов, столб густого дыма поднялся высоко в ночное небо. Сгустки пламени погнали Рига, гномов и рыцарей, задыхающихся, давящихся дымом, наружу.

– Дамон! – закричал Риг, потом к нему присоединилась Фиона, но их слова потонули в стуке копыт – это Дамон, Рикали, Мэлдред и Несун вырвались с другой стороны конюшни и скакали прочь от Железного Шипа, гоня перед собой освобожденных лошадей и пони.

– Как жарко! – простонала Рикали. Она, дрожа, оглядывалась через плечо на пожар, который уже перекинулся с конюшни на соседние дома и охватил не меньше полудюжины зданий. – Я пропахла дымом насквозь! У меня все руки в волдырях! А лицо!… И все из-за Несуна!

– Твое лицо прекрасно, как никогда, Рики. Несмотря на то, что оно сплошь покрыто той дрянью, которой ты обычно подводишь глаза. Ой! Мой плащ! – Несун задергался и начал суматошно хлопать ручками по тлеющему подолу.

– Ничтожество, – прошипела она сквозь зубы, помогая маленькому существу потушить плащ. – Ты знаешь, Несун, что ты абсолютное ничтожество?!

– Мне, правда, очень жаль, – откликнулся Несун. – Но, по крайней мере, никто нас не преследует, – наверное, все лошади и пони, кроме тех, что мы увели, погибли. Да и гномы заняты тушением пожара, вместо того чтобы позаботиться о нас. Им придется здорово потрудиться, чтобы весь город не вспыхнул, лето-то сухое, да и колодцев поблизости нет…

– Ну а рыцари?

– Конечно, Рыцари Стального Легиона не простят того, что их раненые братья были ограблены. Они еще заставят нас поволноваться.

Четверка погоняла коней до тех пор, пока огонь и дым пожара не остались далеко позади, запах пожарища не перестал ощущаться, а багровые сполохи в небе не сменились мягко-розовой утренней зарей.

Перед ними простерлась иссохшая бесплодная степь, плоская, никогда не знавшая плуга; лишь кое-где торчали редкие, словно клочья волос на черепе лысеющего человека, пучки поседевшей травы, которые сухо шелестели под дуновением слабого ветерка, да изредка дорогу путников пересекали шары перекати-поля. Лето, никогда не бывавшее в Кхуре особенно мягким, на этот раз решило применить весь запас своих зверств: дожди шли реже, чем обычно, солнце пекло сильнее, а ветер был слишком слабым, чтобы приносить облегчение.

Но через некоторое время пейзаж разительно изменился. Путники ехали по предгорьям высоких Халькистовых гор, которые вздымали к выцветшим небесам строгие гранитные пики в шапках серо-стальных облаков. На склонах рос чахлый кустарник да кое-где возвышались дубы с искривленными стволами и ветвями. Можно было бы назвать эти склоны безжизненными, если бы не заросли серо-зеленого шалфея, источавшего терпкий аромат, которому явно нравилась такая сумасшедшая жара.

Мэлдред скинул рубаху, обвязал ее вокруг пояса – его мускулистое тело блестело от пота – и сиял с ремня два бурдюка: один осушил сам, а второй передал Дамону.

Дамон поглядел на силача и поморщился – рядом с Мэлом, руки которого были перевиты канатами мускулов, грудь напоминала бочку, а плечи казались просто квадратными, он выглядел слишком худощавым. К тому же Грозный Волк был запятнан кровью – некоторые царапины гномский бальзам излечил полностью, но многие за время борьбы в городе открылись и теперь сочились сукровицей и кровавыми каплями.

– Рикали! – окликнул Мэлдред девушку, – Не надо было его так сильно царапать!

– Ты сказал, что Дамон должен выглядеть плохо, – отрезала она. – И именно ты настаивал, чтобы это смотрелось убедительно.