Пола Брекстон - Дочь ведьмы

– Что с ним, мама? – спросила Бесс.

– Лихорадка.

– От какого недуга? – потребовала более определенного ответа Бесс.

– Слишком рано, чтобы сказать. Нужно подождать. Со временем станет ясно, от чего он страдает.

Энн отводила взгляд, чтобы не встретиться с дочерью глазами.

– Ступай в сыроварню. Принеси чай из высокой крынки на верхней полке.

– Крапивный чай?

Теперь Энн взглянула на Бесс.

– Да. Помнишь, как его готовить?

Бесс кивнула.

– Тогда скорее.

Девушка оставила брата неохотно, но решительно, радуясь, что мать сочла, что она сможет приготовить для него отвар. Дойдя до двери в сыроварню, Бесс обернулась. Втроем они представляли собой пронзительную картину: мать, опустившаяся на колени у постели больного сына, отец, стоящий рядом. Бесс увидела, как Джон, не отводя глаз от Томаса, потянулся и погладил Энн по щеке. Мать прихватила его руку и тесно прижала к лицу. В это мгновение Бесс поняла, осознала по одному незаметному, но красноречивому движению, что ее брат в смертельной опасности.

К утру Томасу, казалось, не стало ни хуже, ни лучше, но он стал беспокойным. Ворочался в постели, менял позу в тщетных попытках найти положение, в котором будет не так больно. Маргарет собирала в курятнике яйца. Джон уехал в Бэтком на рынок, продавать сыр. Энн и Бесс сели за кружево, чтобы быть подле Томаса. Внезапно он спустил ноги на пол и попытался встать. Обе женщины бросились к нему.

– Томас, – мать положила руки на его плечи, – тебе надо отдыхать. Не пытайся вставать.

– Нет!

В его невнятной речи звучал гнев.

– Пора приниматься за работу, матушка. Нельзя, чтобы все делал отец.

– Ты болен, – прошептала Бесс. – Отец справится, пока ты не выздоровеешь.

Томас не унимался, он боролся с ними, обретя необъяснимую силу.

– Пустите! Я хочу выйти! – крикнул он, ковыляя к двери и явно не сознавая, что не одет.

Походка у него была шаткая и беспорядочная, отчего он цеплялся за мебель и стены.

– Томас! – позвала Энн.

Они с Бесс попытались убедить его лечь, и снова безуспешно. Теперь он бредил, извергая поток бессвязных слов, точно говорил с кем-то невидимым. В конце концов парень ухватился за щеколду и распахнул дверь. Бесс боялась, что он выйдет из дому – что с ним тогда случится? – но этого ему не дали. Джон ступил на порог, ведя сына обратно в дом. Он развернул Томаса, твердо, но бережно, и направил не обратно в постель, а к двери в спальню.

– Идем, Томас, – мягко произнес он, – ты усердно трудился. Теперь отдохни.

Бесс и Энн пошли следом и помогли мальчику лечь в кровать. Томас, казалось, утомился и сразу забылся беспокойным сном.

Джон взял Энн за руки.

– Я был в деревне, – сказал он.

На лице матери отразился вопрос, но заставить себя выговорить слова она не могла.

– Заболели и другие, – подтвердил Джон. – Некоторые уже умерли.

– Сколько? – прошептала Энн.

– Пока одиннадцать.

– Боже милостивый…

Кровь отлила от лица Энн.

Бесс больше не могла молчать.

– Мама? Что это? Что происходит?

Энн смогла лишь покачать головой, на мгновение лишившись дара речи. Потом судорожно вдохнула и повернулась к Бесс.

– Собери постели. – Она обвела рукой комнату. – Забери отсюда все, что не принадлежит Томасу. Отец передвинет кровати. Потом принеси свечи, нет, топленое сало и ведро, а еще мне понадобится вода. И шалфей, чтобы сжечь… Быстрее, Бесс, некогда зевать.

– Но я не понимаю…

– Слушай, что я тебе говорю. Как только принесешь все нужное, ты больше не должна заходить в эту комнату. Слышишь? И сестре не позволяй переступать порог. Будешь приглядывать за ней сама и не пускай ее ни в комнату, ни ко мне. Обещай!

– Обещаю, – проговорила Бесс, сквозь слезы еле различая хрипевшего и дрожавшего на кровати брата.

Теперь она все поняла, хотя никто не смог ей прямо сказать, что она хотела услышать. В глубине души девушка знала, что за новости отец привез из деревни. Она знала правду, и ей было страшно, как никогда в жизни. В деревне умирали люди. Ее брат умирал. Многих ждала та же медленная мучительная смерть. В Бэтком пришла чума.

Следующие несколько часов были полны бурной деятельности. Бесс сделала все, как велела мать, а потом, прихватив Маргарет, занялась скотиной, что обычно делал Томас. Нужно было подоить коров, покормить и напоить свиней, собрать хворост. Бесс заставила себя сосредоточиться на работе. Она уклонялась от бесконечных вопросов Маргарет, отвечая невнятными уверениями и не могла позволить себе думать о том, что, пока собирает хворост, ее брат угасает. Подобные мысли парализовали бы ее или свели бы с ума. Вернувшись к коровам, в хлев, она увидела, что отец разводит костер. Он бросил в огонь постель, на которой Томас спал прошлой ночью, и всю его одежду. Бесс при виде этого едва не расплакалась. Она стояла и смотрела на отца, и сердце ее разрывалось от того, как мужчина ссутулился, как склонил голову.