Пола Брекстон - Дочь ведьмы

Гидеон понял, что она за спиной. У него изменилось лицо. Он не обернулся, но все понял. Колдун поднялся, медленно так. Потом улыбнулся и послал мне воздушный поцелуй. Сволочь! Как будто напоминал, чем мы занимались, что я ему позволяла. Потом он начал меняться. У меня мурашки по телу побежали, когда я это увидела, но отвернуться я не могла. Вскоре он стал Гидеоном, которого я видела в пруду: с темными волосами и соблазнительным взглядом. От моего Иэна ничего не осталось. Исчез. Совсем исчез. Он повернулся ко мне спиной. Элизабет не вздрогнула, когда увидела его лицо – наверное, этого она и ждала.

– Бесс, – произнес он, и окончание ее имени прозвучало так, как будто змея шипит, – или ты предпочитаешь Элайзу? Элиз? Элизабет?

И опять эта опасная улыбка.

Элизабет казалась выше, чем обычно. Теперь я увидела, что ее ноги не касались земли. Она парила, всего на высоте фута или около того, но из-за этого была намного выше его. Когда она заговорила, голос был другой. Как-то громче, но не грубый. Как будто позвонили в огромный колокол, и звук все еще висит в воздухе.

– Неважно, как ты решишь меня называть, Гидеон. Я – твоя Немезида [19] Немезида – в древнегреческой мифологии крылатая богиня возмездия. .

В ней было необъяснимое спокойствие. Сила, которой я раньше не видела.

– Дорогая моя, тебе нравится провоцировать, да? Все эти годы я изо всех сил старался, чтобы ты поняла, что ты – моя истинная суженная, а ты можешь думать лишь о том, чтобы меня уничтожить.

– Ты будешь убит, Гидеон. Слишком много людей из-за тебя пострадало. Я не позволю тебе продолжать, прикрываясь любовью ко мне.

Она взглянула на меня. Гидеон это заметил.

– Как, должно быть, тебя мучило осознание того, что я соблазнил твою подружку, – сказал он. – Ты ревновала, Бесс? Кого, ее или меня? Интересно…

– Оставь девочку в покое. Ты уже причинил ей слишком много боли.

– Она была, – он махнул в мою сторону рукой, – приятным развлечением, хотя на мой вкус немножко ingénue [20] Неопытная и наивная девушка (фр.) . . Что я, по-твоему, с ней мог сделать? В смысле, кроме очевидного. Что, надо сказать, ей очень даже нравилось.

Пока он говорил, я чувствовала, как меня охватывает страшный холод, словно попала в лавину. Меня начало трясти. Зубы застучали. По лицу Элизабет я понимала, что происходит что-то плохое. Я посмотрела на руки и закричала. Они были в складках и скукоженные, как у старой карги. Я задрала рукав; выше то же самое. Я ощупала лицо. Оно обвисло и покрылось глубокими морщинами. Я была близка к панике. Тут Элизабет подняла посох. Она ударила им в землю и указала на меня. И все изменилось. Что бы Гидеон со мной ни делал, это прекратилось. Сразу же! Моя кожа снова стала нормальной. Холод прошел. Как будто ничего и не было. Мне так хотелось убежать. Но я как-то смогла остаться.

– Надо же, Бесс, впечатляет. Должно быть, упражнялась? А я-то думал, ты отказалась от магии. Может ли статься, что ты наконец перестала делать вид, что ты не ведьма, а?

– Я отказалась не от того, что я ведьма. А от того, что силу мне даровал ты. Ведьма, родившаяся от магии чернокнижника, проклята, ты это знаешь.

– Мне не нравится, когда меня зовут чернокнижником.

– Ты он и есть. Ни одна добрая ведьма, ни один ведун не стали бы делать того, что творишь ты. Твоя мощь должна быть благой силой, или ты об этом забыл?

– Должна, не должна… как можно применять правило к чему-то вроде волшебства, Бесс?

Он оторвался от земли и взлетел, потом лег в воздухе, словно на диван, приподнявшись на локте.

– Знаешь, еще не поздно – ты можешь ко мне присоединиться. Подумай, как сильны мы стали бы вместе. Ты вкусила немного силы, и, по-моему, она тебе понравилась, разве нет? Конечно, ты этого не признаешь. – Он вздохнул. – Есть в тебе какая-то чопорность, Бесс, крайне непривлекательная.

– Ты не прав, Гидеон, уже поздно. Слишком поздно!

За спиной Элизабет начал двигаться лес, он вздымался и извивался, словно деревья оживали, вытягивали корни, пытаясь освободиться. В ветвях засвистел тонкий холодный ветер. Казалось, он взялся из ниоткуда, но это, конечно, было не так. Это Элизабет его призвала. Деревья стали качаться и шататься все вместе, как будто танцевали. Зрелище невероятное: лес ожил и задвигался, потому что этого захотела Элизабет. Я поняла, что стою совершенно неподвижно, словно пустила корни, пока деревья отрывались от своих. На секунду я задумалась, не заворожила ли Элизабет и меня. Может, она наложила какие-то защитные чары? Очень странно, но мне больше не хотелось бежать. Я осталась там, где и было мое место.