Дарья Сойфер - Остров перевертышей. Рождение Мары (СИ)

— Валентина Семеновна, простите, меня пригнали к вам за драку. Было не заперто, и я подумала, что хорошо бы угостить всех на прощание…

— Тебе же подарили вчера конфеты!

— Я их съела ночью. Все равно бы не хватило…

Начальница интерната в нерешительности переводила взгляд с девочки на богатую кандидатку в опекуны.

— Ладно, Тома. Иди, собирай вещи, — наконец, произнесла она. — Что хоть за драка?

— С Осиповым.

— Из-за чего?

— Ну… Как обычно.

— Бог с тобой. Иди, не хочу ругаться напоследок. Но вам, Анна Леонидовна, я бы советовала хорошенько…

Тамара не стала дослушивать до конца. Отныне эта красивая, элегантная женщина, будет считать ее воровкой. Наверное, станет прятать от нее свои украшения. Странная она все-таки. Зачем ей такая проблемная девчонка?

Соседки уже не спали после утреннего скандала. Как только Тома появилась на пороге, разговоры стихли, и все повернулись к ней.

— Что было? — не удержалась Лиза Тимохина.

— Ничего, — дернула плечом Тамара. — Меня забирают.

— Да ладно! Менты из-за какой-то драки?

— Не менты. Опекунша.

Тишина. Скрипнув дверцей, Тома открыла шкаф и принялась выгружать одежду. Это заняло от силы минуту. Ну, и в тумбочке еще несколько книг, кислотно-зеленый заяц и тетради. Щедрые благотворители редко совались в эту дыру.

— Ну вот, — произнесла она, наконец. — Ни у кого нет пакетика?

— Слушай, я так за тебя рада, — Лиза первой пришла в себя. — Просто так неожиданно… Поздравляю и вообще.

— Удачи тебе. Не забывай нас. Держись там, — посыпались разрозненные напутствия.

— Угу, — кивнула Тома. — Лиз, можем поговорить?

— Сек, — соседка обулась.

Они пошли в дальний конец коридора, чтобы наверняка оторваться от любопытных ушей. У подоконника с субтильными цветами, свесившими вниз длинные бледные листья, Тимохина остановилась и вопросительно взглянула на подругу.

— Раз уж я уезжаю… Ну, кроме тебя тут ко мне, вроде как, никто нормально не относился… Короче, хотела тебе кое-что отдать, — Тома протянула Лизе потемневший от времени ключ.

— Что это?

— От подсобки трудовика. Там табуретки старые, столярка… Барахло одно. Он там редко бывает. Если надо будет где-то отсидеться…

— Так вот, где ты пропадала! А я все думала, может, в туалете или с мелкими… Спасибо.

— Только ты это… Не говори никому. Ну чтобы место не профукать.

— Ты что! Такая вещь! Только у меня для тебя ничего нет.

— Ерунда, — Тома неуклюже похлопала Тимохину по плечу но та полезла обниматься.

Ощущения были странными, Тамара ни к кому не была так близко, как сейчас. Ну, кроме драк. Она замерла, но потом все же сомкнула руки у Лизы за спиной. Обе чувствовали себя неловко, поэтому объятия длились недолго. Тимохина отлепилась первой, благодарно кивнула и, не оборачиваясь, вернулась в спальню.

Тома растерянно смотрела ей вслед. Каждый детдомовец мечтает о моменте, когда его заберут из ненавистных стен. У Тамары было вдвое больше причин бежать отсюда, сверкая пятками. И она совсем не ожидала, что перед отъездом вдруг почувствует что-то, похожее на сожаление.

— Уже попрощалась? — из раздумий ее вырвал мягкий женский голос.

— Анна Леонидовна? Пора идти? Я готова. Только переоденусь в уличное.

— Нет-нет, не торопись. Мне осталось уладить кое-какие дела с документами. — Я знаю, что произошло утром. Почему ты ничего не сказала про огонь?

— Стукачей бьют.

— Кого? — Анна Леонидовна наморщила лоб.

Боже, неужели она настолько рафинированная, что даже слова этого не знает?!

— Ну, ябед. Тех, кто жалуется.

— Ясно. Что он сжег?

— Вашу книгу. Я не успела дочитать.

— Не страшно. Что еще? — допытывалась опекунша.

— Ну… фотографию моей мамы. Единственную.

— Ты поэтому была в кабинете? Я сразу не поверила в историю про конфеты.

— Да. Хотела стащить личное дело. Долгая история. Вы не волнуйтесь, я не воровка. Не собираюсь тырить у вас деньги и все такое.

— Я верю. А ты не думала просто попросить?

— Давно как-то. Она выдала только эту фотографию, рассказала про пожар. Я знаю, у нее там что-то еще есть. Но она говорит, что тема закрыта.

— Понятно. Хорошо, собирайся и жди меня у выхода, — Анна Леонидовна развернулась, но Тома окликнула ее.

— Погодите… А вы… вы разве не будете меня ругать?

— И не подумаю, — улыбнулась женщина и, как ни в чем не бывало, зашагала к лестнице, постукивая каблуками.

Даже если она из секты, в чем Тома уже сомневалась, жить у нее будет не так плохо.