Вадим Булычев - Капитан Брамы

Человек сидел неподвижно, скрестив ноги, словно в полудреме. Но как только гномы подошли к нему на несколько метров, человек внезапно вскинул голову. Гномы узнали Пастуха. Однако сделали вид, что с ним незнакомы.

А вдруг бесовское наваждение? Вдруг это и не Пастух вовсе? Вдруг это демон в его образе.

Тимошка выставил свой топор в сторону Пастуха:

— Кто та-аков? — грозно вопросил он.

— Какого духа? — добавил Филька.

— Отрекаешься ли от сатаны и всех а-а-ангелов его и дел его? — продолжил Тимошка.

Пастух только снисходительно улыбнулся, так, как улыбаются взрослые дяди несмышленым детям, на их шаловливую игру.

— Приветствую сынов земли, — сказал он и, приподняв кончиками пальцев шляпу, добавил укоризненно — что ж вы старого Пастуха не узнаете?

В ответ Филька шагнул вперед и угрожающе выставил топор:

— А вот я те-е-бе шею сейчас топориком-то поглажу! Будут те-е-бе сыны земли. Мы не бесы! Мы дети а-авве-е Васи-илие. Мы воины!

— Но, но, — Пастух предостерегающе поднял руку, в голосе его появились металлические нотки. — Опусти топор, воин. Именно к вашему авве Василие я и иду. И он будет очень недоволен, если со мной что-то случится.

Филька опустил топор и сделал шаг назад. Тимошка задумчиво теребил бороду. Гномы думали. Наконец, Тимошка сказал:

— Почем нам знать, что ты тот са-а-амый Пастух. Ты от сатаны отрекаться не хочешь. Зна-а-ачит враг нам!

— Так что мы еще, бра-а-ате, думаем, — вскричал вспыльчивый Филька и снова занес топор. — Я сразу в духе понял, это даже не чело-виек, это гри-и-иб, это бесовское наваждение. Каза-аб-дуб его по шее и идем дальше!

— Царь грядет! — Вдруг громко сказал Пастух.

Гномы опешили. Опустили топоры, заулыбались.

— Чего ж ты сразу не ска-азал заветные слова? — вопросил Пастуха Тимошка.

— А вы и не спрашивали… Ладно, помогите подняться старику. Вы в монастырь? Тогда нам по пути.

Пастух и гномы тронулись в сторону катакомбного монастыря.

— А ведь вы могли меня зарубить. Или как там у вас, каза-аб-дуб, — сказал гномам Пастух.

— Прости, бра-а-ате, наш грех не смирения, — ответил Филька.

А Тимошка добавил, — а-а-вве-е Васи-илие говорит: лучше лишний раз зарубить, чем впасть в сети вражьи и погибнуть и ве-е-ечно в геенне гореть. Он нас и бла-а-агословил найти и убить лесных демонов.

— А а-а-авве Васи-и-лие благословляет сам страшный и ослепительный а-а-ангель, — пояснил Филька.

Дорога, по которой мы уже не первый час шли, вновь повернула, огибая резко оборвавшийся отвесный склон холма. Мы очутились прямо перед титанической аркой, перекинутой от одного края холма к другому. Арка была полупрозрачной и серебристой. Больше всего она напоминала необычную, по цвету, радугу, что вот-вот растает без следа.

Дорога устремлялась к арке, проходила под ней и… исчезала, расплываясь в золотисто-синеватом мареве. Все, что находилось по ту сторону (а именно там вершина, до которой оставалось совсем чуть-чуть), было похоже на колышущуюся золотисто-синеватую дымку, в которой ничего не разглядеть.

Невидимая преграда простиралась от вершины арки и до земли. Мы с отцом Иваном невольно замедлили ход. Но Пестрый и Капитан как ни в чем не бывало, не сбавляя хода, летели прямо под арку. Когда до преграды осталось пару шагов, страж, шедший впереди всех, обернулся и радостно воскликнул:

— Пришли! Смелее, друзья-человеки! Шагайте за мной!

Он просвистел какую-то короткую песенку на своем птичьем языке и скрылся в желто-синем мареве. Шедший следом за ним Капитан остановился, поджидая нас и, видимо, желая приободрить. Но приободрять никого не пришлось. Отец Иван вдруг резко ускорил шаг.

— Живый, в помощи Вышнего [12] «Живый, в помощи Вышнего» — первые слова 90 Пслама Давида на церковнославянском. ! — громко воскликнул он и скрылся вслед за Пестрым в золотом мареве. Вслед за ним «нырнул» я. Даже машинально задержал дыхание. Однако никакой преграды не почувствовал.

Завеса прежнего мира разошлась предо мной совершенно неощутимо, и я вступил в нечто совершенно новое. И это новое было настолько чистым, светлым и прекрасным, настолько родным, что радостно затрепетало сердце. А у души выросли крылья, и она устремилась навстречу тем, кто ее давно ждет и любит. И кого любит и ждет она…

Так я обнаружил себя стоящим на просторной зеленой лужайке. Рядом со мной был отец Иван, Пестрый и только что прошедший сквозь арку Капитан. А вот самой арки не было.