Вадим Булычев - Охота за Живоглазом

— Я, кажется, догадываюсь, кто это сделал, — сказал Клен, — и почему этот кто-то сумел обойти защитную завесу Раориры.

Отец Иван растерянно подошел к краю ямы:

— Тут целый подкоп.

— О, да, подкоп, — подхватил Серебряный, — а копать у нас мастера кто? Они, Серые. Вы помните Серых? — обратился Серебряный к Дмитрию и отцу Ивану.

— Серые, да, вспоминаю, — сказал Дмитрий, — котлован, домики, норы… один Серый был у Отшельника дома. Такая странная большая кошка с человеческим лицом…

— Вот-вот, — перебил Дмитрия Серебряный, — идемте, друзья, это и обсудим.

Капитан и его гости двинулись к дому, за стол. Капитан был еще слаб, его поддерживал за руку Пестрый. Шли в гробовой тишине — процессия чем-то напомнила Дмитрию траурную. Перемена настроения была разительной: еще несколько минут назад Капитан с восторгом демонстрировал дары стражей. И на тебе.

Перемену настроения почувствовала и Раорира; длинные листья деревца обвисли, белые блики-огоньки на них погасли. Серебряный на какое-то время задержался у деревца, попросив друзей идти за стол.

— Так что все-таки пропало? — спросил отец Иван стражей и Капитана, после того как все, кроме Серебряного, вернулись под навес.

— Кристалл, — вздохнул Капитан, — третий дар.

— Чему быть, того не миновать, — философски заметил Пестрый. — Никто не мог знать, что кто-то сможет пройти защиту Раориры. Мы даже об этом не думали, представить такое не могли! Но раз так произошло, очевидно, что в этом есть определенный смысл, который откроется в будущем.

— Спасибо, друг Пестрый. Ты меня успокаиваешь. Само собой, все что ни делается, все к лучшему. Но все же многих вещей можно избежать, если быть осторожным.

— Если и была ошибка, — сказал Клен, — то только с нашей стороны, Капитан. Мы поторопились с третьим даром. Вот и все. Дар был преждевременен.

— Так что это за кристалл? Или тайна? — вновь спросил отец Иван.

— Живой кристалл, — ответил Пестрый. — Капитан его так и назвал — Живоглаз. Это кристалл, который может научить ваш народ общаться и видеть друг друга на любом расстоянии, путешествовать в другие миры, без всякой вашей техники. Так в свое время учился народ стражей. Но мы давно уже обходимся без этих живых кристаллов.

— Общаться на расстоянии, летать в другие миры, — поморщился батюшка, — извините, но дешевой эзотерикой отдает.

— Отдает, — согласился Капитан. — Но есть одно «но»; Живоглаз делится своей силой только по мере нравственного роста личности, по мере развития чистоты и ясности сознания. И никак иначе. А это уже далеко не дешевая эзотерика, которая обещает, что будешь, мол, летать в астрал не напрягаясь на родном диване.

— Можно, конечно, заставить Живоглаз служить себе насильно, — добавил Клен. — Но для этого надо самому обладать очень сильным духом. Вряд ли такие есть среди человеков. А вот среди пришельцев — есть.

— Хорошо, — не сдавался отец Иван, — а как можно одним камнем облагодетельствовать все человечество?

— Живоглаз способен воспроизводить самого себя.

— Размножаться, — спросил Дмитрий.

— Нет. Воспроизводить… пожалуй, ближе всего это к делению… м-да… В этом кристалле столько загадок… Только где он теперь, — Капитан мучительно вздохнул, — в чьих руках, сколько бед это принесет?

— Живоглаз обладает собственным сознанием, — невозмутимо сказал Клен, — и со временем, в плохих руках, он заблокирует свои свойства. Только вот, сколько на это уйдет времени, у кристаллов очень медленная реакция.

Появился Серебряный.

— Отдыхаем, молодая поросль, — сказал он немного повеселевшим голосом, — ну что ж, новости не самые плохие. Да, кристалл в руках у Серого. И кристалл был им похищен, можно сказать, по подсказке пришельцев. Это плохо. А хорошо то, что этот бедняга, который, кстати, копал почти месяц со стороны кривого овражка; он теперь очень, очень не хочет кристалл кому-либо отдавать.

— Пока кристалл в руках Серого, это не страшно, — продолжил Серебряный. — Неподготовленному серому сознанию это ничего не даст, кроме галлюцинаций. Но вот если кристалл в руки темных попадет… о, друзья, каждый наш шаг тогда будет им известен. Поэтому надо, во что бы то ни стало этого Серого найти быстрей, чем его обнаружат пришельцы…

Теплые приятные волны бежали по гибкому худому телу Шимассы. Он смотрел на играющие в свете луны блики и грани кристалла и вспоминал свое детство. Прошло уже немало лет и очень многое в памяти стерлось. Память стала особенно подводить его после Кургана, где он почти год провел в рабстве у пришельцев. Пришельцы пичкают своих рабов «плесенью забвения». После нее обычны провалы в воспоминаниях. И вот волшебная сила волшебного кристалла заново воскрешает ему то, что он потерял в первую очередь — память детства.