Агата Бариста - Три королевских слова

— На всякий случай. Мало ли что, — туманно прокомментировал свое решение папа. — Всего предугадать нельзя, но вот соломки подстелить, — он подмигнул, — можно. Я тебе покажу несколько фокусов-покусов… из разных областей магии… кое-что, между прочим, будет адскими штучками, поэтому предупреждаю: своими знаниями ты ни с кем не делишься.

— За кого ты меня принимаешь, пап? — обиделась я. — Я не трепло!

Папа виновато вздохнул.

— Да знаю, знаю. Ты у нас, Данимира Андреевна, кремень и вообще девушка разумная. Это я так, напомнил в целях профилактики.

За месяц, оставшийся до моего отъезда в Петербург, многому научиться было невозможно, но отец показал мне несколько действенных приемов, а я все быстро схватывала. Во всяком случае, теперь мне не надо было носить в сумочке баллончик, ведь заклинания могут оказаться посильнее жгучего перца.

Летние деньки пролетели быстро, и вскоре я уехала поступать в Смольный институт.

Еще до поступления отец купил мне небольшую квартиру на Петроградском острове, в Малом переулке неподалеку от Тучкова моста.

— Может, еще ничего не выйдет. Вдруг я провалюсь? Но если все будет хорошо, то я хотела бы жить в общежитии, как все нормальные студенты, — заявила я, узнав об этом. — Там весело. Я читала. И смотрела.

— Поверь, дорогая, — мягко сказала мама, — жить в общежитии далеко не так привлекательно, как тебе кажется. Я одно время жила в общежитии, пока мы с Андреем квартиру не сняли. И мне не понравилось. Нет, терпимо, конечно, но один общий душ в конце коридора чего стоит! И потом, ведьмы… они же разные. Иногда, знаешь ли, такие попадаются… Была одна там такая, «с Ростова»… — Мама передернула плечами. Было видно, что ведьма «с Ростова» связана у нее с самыми неприятными воспоминаниями. — А что касается поступления, то тут, детка, я совершенно в тебе уверена.

Мама подумала и осторожно добавила:

— Я даже думаю, что тебе не стоит показывать все свои знания и умения. Все-таки мы с папой, обучая тебя, иногда увлекались. Возможно, кое-что было… э-э-э… несвоевременным…

— И ты туда же. Мам, я не хвастливая, — заверила я ее.

— Это я так, на всякий случай решила напомнить. На хвастовство, знаешь ли, любого может повести. А про общежитие, серьезно, лучше не думай. Ты у нас девочка домашняя, тебе там будет тяжело.

Я все равно продолжала упираться и требовать равноправия. Вслух я этого не произносила, но в памяти всплывали завлекательные сценки из телевизионного сериала «Общага», который я иногда посматривала, когда ужинала на кухне. Каждый день в общаге был до краев заполнен веселыми приключениями и романтическими историями. Мне очень хотелось вести такой же образ жизни.

Тогда мама напомнила, что в общежитии запрещено содержать домашних животных, и для кошек исключения не делалось. Если какая-нибудь ведьма не желала расставаться со своим фамильяром, то ей следовало поместить его в приют для магических животных при институте.

Приют был обустроен вполне цивилизованно, даже с некоторым шиком, но представить мою милую Снежинку день-деньской просиживающей в клетке, пусть даже и очень просторной, я не смогла и сдалась.

Снежинка была чистокровной кошечкой-британочкой, с белоснежной плюшевой шубкой, круглой хорошенькой мордочкой и яркими, вечно удивленными оранжевыми глазами. Я сама выбрала ее в знаменитом на всю страну питомнике «Верный фамильяр». Туда меня привезли родители, но сами в питомник не пошли, даже на территорию въезжать не стали, а припарковались на стоянке у ворот и остались ждать меня в машине.

Мама сказала:

— Мы с тобой не пойдем, Данечка, чтобы не сбить настройку. Не волнуйся и не торопись, выбирай хорошенько. Если возникнут вопросы — не стесняйся, обращайся к Марлене Павловне.

Марлена Павловна — хозяйка питомника, элегантная, ухоженная, похожая на кинозвезду прошлого века, — стояла за воротами и поджидала меня. Она была одета в серый брючный костюм и держала в откинутой руке незажженную сигарету, вставленную в тонкий костяной мундштук.

— И помни: это на всю жизнь, — добавил папа. — Подумай как следует. Выбери себе какого-нибудь такого… крутого пацана… рыжего, с разодранным ухом, — не пожалеешь!

Мы с мамой развеселились, глядя на папу, — на его волосы с отчетливой рыжиной, на мочку левого уха, почти раздвоенную старым шрамом.

Когда я вошла в вольер, я все еще улыбалась.

Стая разноцветных котят бросилась мне под ноги, телепатически пища: «Выбери меня, ведьма Данимира, выбери меня!»