Вероника Горбачева - Сороковник. Части 1-4

Не люблю, когда взрослые мужики мямлят.

— Васюта, уж не хочешь ли ты, чтоб я ему сама эту чарочку поднесла? На серебряном подносе?

По глазам вижу — хочет.

Что, такой серьёзный гость?

Рука моя тянется за сковородкой, но в этот момент молоко в корчике шипит. Поспешно его снимаю.

— Даже не надейся, — говорю строго. — Ты хоть своей головушкой подумал? В чём я пойду? В этих затрапезных штанах? Не стану я позориться, да ещё перед этим, как его… Евпатием!

— Ипатием, лапушка!

— Тем более. Не проси.

Он горестно вздыхает.

— Хороший человек воевода, — негромко говорит Лора, — много для нас сделал. Да и нужный. — Кошусь подозрительно: когда это они с Васютой успели сговориться? С виду вроде только что поцапались. — Если дело только в прикиде — найдётся у меня платье; мы с тобой, считай, одинаковы, мне чуть длинно, а подшить не успела.

— Даже не надейся, — упираюсь я. — Ишь чего удумали…

— У тебя размер ноги какой?

— Тридцать шестой, — отвечаю машинально, и спохватываюсь. — Это ещё зачем?

— Хорошее платье, — мечтательно говорит она, — в пол, с серебряным шитьём, в облипочку всё. А сапожки у меня к нему какие — ты бы только видела!

— Да ну тебя, — сержусь. — Не люблю в подоле путаться: всю жизнь в штанах хожу, так удобнее. В пол, говоришь?

— Да так, ерунда. Могу с Аркадием прислать, посмотришь. С вышивкой, с жемчугом, тебе понравится. Ты такие только в музее видывала, а тут — прикинь, не только полюбоваться, в нём ходить можно!

— Ну, — говорю нерешительно, — если только одним глазком глянуть…

— Знамо дело — только одним глазком. Не понравится — вернёшь. Так до вечера!

Васюта не уходит, скорбно вздыхая за спиной, и я не выдерживаю. Раз уж это для него так важно…

— Ладно уж, — смягчаюсь. — Встречу. Но только если платье подойдёт!

Он сияет, а я, наконец, завариваю тесто кипящим молоком и делаю последний за сегодня замес. Уф. Всё, надоело.

Иду отлежаться. Что-то меня сегодня загоняли, и с поездкой верхами, и со стрельбой, и с разборками, и с пирогами. Визит этот ещё… Доживу я вообще до десятого дня, чтобы в путь спокойно отправиться? Давно у меня не было такой напряжёнки.

Минут через сорок появляется Аркадий с двумя большими свёртками и просит разрешения навестить… сами понимаете, кого. Конечно, Аркаша, идите к своей новой любимице, ей с вами в последнее время куда интереснее, чем со мной. Может, чему новому научится. Я разворачиваю свёртки с твёрдым намерением «только одним глазком» — и не могу сдержаться, чтобы не ахнуть.

— Королева в восхищении! — только и бормочу, разложив платье на кровати.

Платье действительно хорошо. Плотного изумрудно-травянистого бархата, расшитое серебром, нарукавья унизаны мелким жемчугом… не речным, неправильной формы да ребристым — нет, морским, жемчужина к жемчужине, идеально ровным. Да и шитьё настоящее, не люрекс какой-нибудь, не металлик — серебряная канитель, тончайшая, в нить, проволока. То-то мне свёрток тяжеловатым показался. Такими цветами не по кайме и кокетке, а всё платье заткать — оно само стоять будет, без манекена. В комплекте к нему во втором свёртке — белоснежная рубашка с пышными рукавами, что будут красиво выглядывать в прорези бархатных рукавов, ещё — лёгкие черевички, и, наконец, расшитая серебром и жемчугом налобная повязка, чтобы не простоволоситься. Хорошо, что не кокошник, сконфуженно думаю. Ну, Лора, ну, молодец, как всё подобрала! А ведь, в самом-то деле, к любому платью-костюму достойное обрамление требуется: и обувь соответствующая, и бижутерия какая-ни…

Открыв небольшой футляр, нахожу серьги с крупными изумрудами.

В растерянности присаживаюсь на край кровати. Это что — тоже «только поглядеть»? Изумительной красоты и чистоты каменья так и горят в солнечном луче, словно по заказу упавшем из окошка мне на колени. Не надеть их под этакий наряд — просто преступленье.

Ну, Лора…

Ладно, говорю в нерешительно, а затем более уверенно, буду считать, что беру всё это напрокат. В кои-то веки прибывает к нам… к Васюте большой человек, и мне своего работодателя позорить затрапезным видом никак не можно. Придётся потерпеть, даже если от этих серёг уши начнут отваливаться.

… Вечер. Переодеваюсь. Васюта деликатно стучится в дверь.

— Готова, лапушка?

— Какая я тебе лапушка? — сержусь. — Доверься вам только, иродам… Знала бы — не пошла у вас на поводу!

— А что не так?

— А то. У этого платья пуговицы до самой… вдоль всей спины, короче; у меня рук уже не хватает, иди, сам застёгивай.