Вероника Горбачева - Сороковник. Части 1-4

И ещё одну ауру замечаю внезапно. Такая же сияющая дымка, только не голубоватая, а огненного оттенка, обустроилась на Васютином подарке.

От тепла моего тела браслет нагрелся, я его практически не ощущаю. Интереса ради я иногда слегка его сдвигаю на руке, то к локтю, то к запястью, но при стрельбе он вновь оказывается именно там, куда бьёт тетива.

— Не балуй, — строго говорит Васюта при очередной моей попытке, и хозяйским жестом поправляет браслет. — Не для того он. — И не торопится снять свою лапищу. На миг зависаю в его тёмных глазах… и вдруг чувствую, что неудержимо краснею. Мы поспешно отстраняемся друг от друга, словно школьники, застуканные на горячем.

Он смущённо отводит взгляд.

— Ладно. Хватит на сегодня. Иди… хозяюшка.

Во время обеда Лора бесцеремонно втискивается между мной и Васютой: надо же девочкам посекретничать, а где ещё? И когда? Но между разговорами она умудряется лопать в три горла; ни за что не подумала бы, что у женщины может быть такой волчий аппетит, но, к стыду своему, и сама с трудом сдерживаюсь, чтобы не выскочить за рамки приличий. Жрать хочется — спасу нет, мне уже стыдно.

Лора вдруг отрывается от разговора с Муромцами о каких-то неизвестных мне мастерах по металлу, и ощутимо лягает меня под столом ногой.

— Ты вот что, мать, бросай все эти церемонии. Хватай, сколько влезет, лишнего не наешь, даже скинется. Мышцы у тебя нарастают, им белок нужен. Да что жмёшься-то, я же вижу… — И щедрой рукой наваливает мне на тарелку очередную горку каши с мясом. — По себе помню. Ты на мужиков посмотри, думаешь, они от пеших прогулок так оголодали, наворачивают? Со стрельбищ, поди, как и я, или с поля, сами рубились либо молодёжь натаскивали. Тут как полопаешь, так и потопаешь, лишних калорий не бывает, так что — ешь, кому говорят! Авось потом всё в норму войдёт. И к медведю-то своему присмотрись, грех упускать…

Переход на другую тему до того неожиданен, что я чуть не давлюсь.

— Что вы все меня сватаете? — откашлявшись, шепчу ей сердито. — Что ты, что Гала… Сговорились, что ли?

Лора делает большие глаза.

— Гала? С чего бы это? Ну, у неё свои заморочки, она из всей нашей команды к Васе-то больше всего неравнодушна, разве что ещё к Ма… Впрочем, тебе это не интересно. Я к чему речь веду: ты ведь женщина одинокая, изменять никому из того, кто дома остался, не изменишь, ежели что… Да брось ты, в самом деле, я же не сводня какая, просто коли наметится у вас — не теряй времени, мой тебе совет, такого случая-то может уже не представиться. — Взгляд её на миг затуманивается. — Знаешь, а я вот иногда думаю, что, ежели б я его в своё время захомутала? Да не смотри так, не слышат они ничего, когда дела свои обсуждают. Не бойсь, не сошлись бы мы с твоим, даже не встреть я Аркашку. Два медведя… — она неожиданно фыркает, — в одной берлоге не уживутся. Хотя, — она заговорщически подмигивает и наклоняется к моему уху, — до сих пор гадаю, что же я такого потеряла? Поделись, если что узнаешь этакого.

Уши мои загораются. Она дружески обнимает меня за плечи: да всё нормально, подруга, просто хочется посплетничать о своём, о женском… Не могу я на неё сердиться. В смущении отворачиваюсь, краем глаза отслеживаю Нору. Железной волей Аркадия прикорм со стола был жёстко пресечён в самом начале обеда, а нам с Васютой нашлёпано по рукам и сделано строгое предупреждение. Лабрушка ничуть не обиделась и до сих пор сидит смирнёхонька, не сводя влюблённых глаз с оборотника. По сравнению с прочими богатырями он, кстати, кажется худеньким подростком, но сила в нём таится недюжинная, я ж чувствую, и за столом он от прочих едоков не отстаёт. Видать, перекидывание в чужую личину энергии отнимает не меньше, чем учебный бой.

И он когда-то смог договориться с гарпиями? Ладно, Нору он за полдня приручил, но ведь это — лабрадор, у них агрессия отсутствует генетически. Но гарпии?

Аркадий перехватывает мой взгляд и застенчиво улыбается. Лора тычет меня локтем в бок.

— А здорово он для тебя Чёрта усмирил! И всего-то пару слов на ухо пошептал, а тот как шёлковый… Не заглядывайся на моего красавчика, честно предупреждаю.

— Ты с ума сошла! Я ж ему в мамки гожусь!

— У него я — вместо мамки! — гордо заявляет она. — Ты не смотри, что он такой дохлый, ему лет может поболе, чем нам с тобой, просто внешне в этом возрасте застрял. А в постели-то… о-го-го! Зверь! Представляешь, — она снова шепчет мне в ухо, — может даже перекинуться…

Моя очередь лягнуть её под столом. Ещё немного — и я провалюсь на месте от стыда. Мне так и кажется, что все, абсолютно все — и Васюта, и его гости, и Аркаша с Янеком, и даже Хорс во дворе — слышат нашу фривольную беседу. Амазонка смотрит насмешливо, треплет меня по руке.