Вероника Горбачева - Сороковник. Части 1-4

— Доброе утро, дорогие дамы и господа, меня зовут Аида, я ваш личный экскурсовод, и за сегодняшний день мы с вами успеем посетить множество красивейших мест, — журчит её монотонный голосок. Всё, как в нашем мире. Но перед поездкой девушка с милой улыбкой интересуется о том же, о чём спрашивал меня недавно Николас, и разносит нелюбителям горных серпантинов какие-то драже, — по-видимому, что-то вроде нашей Драмины. Заодно группу пересчитывают, улыбаются ещё раз всем, ребёнку выделяют шоколадку; дверь бесшумно задвигается.

Поехали.

На пресловутом серпантине приходится терпеть моменты, когда я то заваливаюсь на Николаса, то меня сносит в сторону и он с полным правом прижимает меня к себе — чтобы я не заваливалась на водителя. Подозреваю, что эти места он выбрал неспроста: в обычных креслах с подлокотниками такой проблемы не было бы… Вид перед нами открывается изумительный. Справа — крутой скалистый склон, уходящий в верхотуру, слева обрыв, практически сразу после двойной полосы дороги и символического бордюра; за обрывом — море. Я хоть и сталкивалась с подобным, но всё равно впечатляюсь, а кое-кто сзади даже визжит.

Здесь интересные скалы — слоистые, из горизонтальных пластов. Кое-где виднеются осыпи и следы оползней, но сама дорога в порядке, расчищена, она виляет, петляет и увлекает всё выше, пока не выводит к местному посёлку. Там мы и высаживаемся к великому облегчению тех, кто, несмотря на волшебные драже, вышел из автобуса слегка позеленевший. Ещё бы. Это вам не на американских горках погонять минуту-другую, ехали мы около часа…

Возле павильона для туристов мы с удовольствием пьём из фонтанчика ледниковую воду, лёгкую, холодную до ломоты в зубах. Здесь наша группа разделятся: половина уходит к местным водопадам и чайным плантациям, мы же принимаем в свою компанию ещё пятерых. Пока новенькие знакомятся и делятся впечатлениями, Николас выуживает фотоаппарат и делает несколько снимков.

— Для тебя, родственница, — поясняет он. — Представляешь, будет у тебя уникальное алиби в чужом мире!

Воспользовавшись облачностью, он устанавливает на объективе какие-то фильтры и снимает меня на фоне горного провала с двумя солнцами за плечами. Оборачиваюсь, улучив момент, только осторожно, чтобы не сверзиться с края смотровой площадки. В самом деле, кадр должен получиться изумительным: хоть светила и прикрылись тучкой, через дымку хорошо просвечиваются два диска и кроны расходящихся лучей. Подозреваю, что я на снимке буду еле-еле видна, но здесь важнее фон, чем персонаж.

Ник упрятывает фотоаппарат в чехол, а я тем временем отвлекаюсь на высокую фигуру, промелькнувшую средь толпы и странно знакомую. А что здесь делает Антуан, правая рука Николаса? Он что-то негромко втолковывает матери малышки, потом целует обеих в щёчку и уходит к стоянке для частных автомобилей. Обычное дело, проводил на экскурсию жену с дочкой… ну, или подругу, или знакомую. Должно быть, сперва собирался поехать с ними, затем не смог, но хотя бы проводил. А то, что в автобусе с нами его не было — так не по чину, наверняка на личном престижном авто примчался. Может, и не знает, что босс здесь, рядом.

А мы, зачехлившись и проверив, чтобы ничего не звякало, не давило на спину, не скользили бы лямки — отправляемся дальше.

Заходим в небольшой лесок, где, на солнечной полянке, собравшись вокруг Аиды, выслушиваем основные правила поведения. Первое: незнакомые растения и ягоды не трогать, не нюхать и не есть, последствия могут быть фатальными. Второе: вдоль русла реки пробираемся таким образом: ставим ногу на камушек, пробуем, если ничего не шатается, не выскальзывает из-под ноги — делаем полноценный шаг, и так далее. Третье. Никуда не торопимся, следуем шаг в шаг за ней, Аидой, не отвлекаясь. На обзоры, любования и фотографии останавливаемся через каждые пятнадцать минут, так что успеем запастись впечатлениями. Четвёртое. Кто вздумает фотографироваться на скалах или обрывах — лучше не рискуйте, а решите рискнуть — сперва зафиксируйтесь. И не вздумайте, пока позируете, размахивать руками, вертеться, подбирая более эффектную точку, иначе один из кадров может оказаться для вас последним.

Сопровождаемые такими добрыми напутствиями, мы углубляемся в настоящий реликтовый лес. И вскоре наставления, увещевания и инструктажи забываются, потеснённые красотой пейзажа. Познания мои в части фауны довольно слабые, но вот каштаны я узнаю, только здесь они раздутые, толстые, не менее чем трёхсотлетней выдержки. Это «хлебные» каштаны. Вперемежку с ними попадаются скрюченные в дугу скальные дубы, встречаются дикие груши и старые лещины, оставшиеся ещё от древних поселений. Под огромными кронами стелятся заросли самшита, увитые плющом. Не сдержавшись, срываю часть листьев, растираю несколько штук в ладонях и с наслаждением вдыхаю запах. Остальные прячу в карман. Николас пристраивает веточку к своей кепке на манер пера.