Вероника Горбачева - Сороковник. Части 1-4

— Потому что я обаятельный, — ослепительно улыбается он. — И мне просто невозможно отказать. А ещё потому, что тебе нужно кому-то верить.

«Тебе, что ли?» — хочу съязвить. И почему-то молчу.

Голос, ты где? Спишь, что ли? Или в том мире остался?

Да тут я, тут, смущённо отзывается голос. Даже и не знаю, что сказать…

Да говори как есть. Первый раз что ли? А то я уже начинаю раздражаться.

Знаешь, Ваня, кажется, ему можно верить, говорит мой внутренний голос. Ро-обко так говорит. Потому что возражает и здравому смыслу, и всем моим прежним установкам о некромантах. Ты же видишь — это какой-то неправильный некромант. Ну… вроде того, как ты — неправильная амазонка. Хоть с луком, хоть стреляешь — зашибись, но не воительница ты. А он, может статься, душой вовсе и не некромант, хоть все их штучки-дрючки знает…

И я крепко задумываюсь.

Есть над чем.

Вас ни разу не цепляло дежавю? У меня как раз оно и есть. Двух недель не прошло после Галиного инструктажа по выживанию, а я снова в чужом мире, и надо старательно внимать проводнику, ибо вновь запущена программа по обучению. Разве что куратор нынче не в пример обаятельней и передвигаемся мы по воде, а не по суше.

Сложив конструкцию-тент, Николас туманно поясняет: «Будет мешать. Скоро сама увидишь». Плюхается в кресло, одной правой выруливает из-под моста, а левой, почему-то ставшей необычайно длинной, пытается заодно полуобнять меня за плечи. Ну, что с ним поделаешь? Аккуратно высвобождаюсь. Николас вроде бы не сводит глаз с «дороги», но при этом его конечность живёт своей жизнью: зависнув в воздухе, она в недоумении помавает пальцами, потом как бы невзначай опускается мне на колено.

— Давай условимся, — миролюбиво говорю. — Если уж тебе так нужно поддерживать репутацию бабника — хватай меня за коленки исключительно на людях. Сейчас-то тебе перед кем красоваться?

Конечность, побарабанив пальцами, пристраивается на штурвал. Николас так и не повернув головы, чуть улыбается и на щеке его проступает едва заметная ямочка. Представляю, сколько причёсок повыдергано ради этой ямочки, а заодно и ради возможности запустить пальцы в эти густые кудри цвета воронова крыла, которые сейчас треплет встречный ветер; а сколько разбитых сердец! Впрочем, совсем недавно этот прохиндей заверял, что никто от него не ушёл обиженным. Поверю на слово.

— Ну вот, любуйся, — вклинивается он в мои думы, как ни в чём не бывало. — По левую сторону — новый город. Тут тебе и деловой центр, и торговые центры, театры, казино, клубы, затем подальше — спальные районы. Промзона вынесена за окраины, потому что в самом городе земля жутко дорогая и занимать её под производства глупо и дико. Да и грязь, выбросы… — Он морщится. — Справа — а мы туда и направляемся — историческая зона, отсюда город и начинался. Архитектура здесь сохранена практически первозданная; музеев, памятников — полно. Одно старинное кладбище чего стоит, это я не как профессионал по умершим говорю, а как любитель искусства: есть там надгробья просто исключительные, от известных скульпторов, во многих каталогах проходят.

Волна, расходящаяся от катера, оставляет мокрый след в розовых с прожилками гранитных плитах, которыми одеты берега. В метре над поверхностью воды через равные промежутки поблескивают вделанные в камень бронзовые кольца для причаливания. Сплошной парапет с устойчивыми каменными опорами и литой решёткой время от времени прерывается, и тогда от него к самой воде сбегают ступени.

Вдоль узкой набережной тянется сплошная линия домов с редкими арками подворотен. Здания скроены по единому образцу: в два высоких этажа с третьим пониже, должно быть, с комнатами для прислуги. Похожи, и в то же время каждый со своей изюминкой: на протяжении нескольких кварталов мне не встретилось ни одной одинаковой парадной двери, ни одной повторяющейся расстекловки окон. Даже балкончики разномастны, как собаки на выставке: от крошечных — до монументальных, с колоннами, от опоясывающих весь фасад — до узких декоративных, ютящихся под самыми карнизами.

— Ну вот, — продолжает мой новый знакомый, — этот район всё пытались сохранить в первозданности, но как-то без энтузиазма, вот он и ветшало. Только туристами и кормился, а много ли с них возьмёшь? Мэрия долго ломала голову, что же с ним делать, пока не нашлись умные люди: а давайте, говорят, привлечём обеспеченных людей, да не просто так, не все ведь любят чистой благотворительностью заниматься, хочется и бонус получить… Есть среди деловых людей такие, у которых всего полно, ничем не проймёшь, а вот одного не хватает: родового гнезда. Особенно когда мода на титулы и родословные пошла — все просто с ума посходили… Современной резиденцией ведь никого не удивишь, хоть ты каждый кирпич позолоти, а вот особнячок «с историей» двухсот-трёхсотлетней выдержки — это солидно. Это престижно. Пришлось, правда, нам законодательство подработать…