Вероника Горбачева - Сороковник. Части 1-4

Он наклоняется ко мне ближе. И похоже, уже на взводе, несмотря на спокойный тон.

— Я… — говорит он…

И добавляет ещё что-то. Только я не могу разобрать.

Оторопев, смотрю на него.

— Ты не поняла? — он уже бледнеет от сдерживаемого гнева, но терпеливо что-то мне повторяет. Я не слышу. Я вижу, как шевелятся его губы, но не понимаю ни слова, смысл ускользает от меня, как рыбёшки в воде — от детских ручек.

Он сейчас меня просто убьёт, думаю. Он решит, что я из упрямства не отвечаю, и… у него уже глаза бешеные, как вчера ночью… мамочка-а-а…

— Мага, — говорю, лишь бы что-то сказать, лишь бы оттянуть расправу, — ты нарочно это делаешь?

Он отстраняется, подозрительно спрашивает.

— Что делаю?

— Я не… не слышу. — Чувствую, как дрожит мой голос. — Ни одного слова не слышу и не понимаю из того, что ты сейчас сказал. Правда.

И вот тут он совершенно меняется. Смотрит пытливо, потом вдруг говорит:

— Я сейчас всё повторю. Не бойся, — потому что я, должно быть, бледнею, — просто расскажи, как именно ты не слышишь. Это ясно?

И повторяет, вижу по артикуляции, отчётливо, по слогам какую-то длинную фразу.

— Ну? — спрашивает бесстрастно. Я трясу головой. — Хоть что-то ты должна разобрать!

— Гул, — потеряно говорю. — Гул сплошной вместо слов, и всё. Даже по губам не могу понять, в глазах всё расплывается… Я правда тебя не понимаю, Мага.

Он бесцеремонно берёт меня за подбородок, заглядывает в глаза. И я проваливаюсь в бездну.

Через пропасть времени прихожу в себя от боли в висках. Я всё ещё сижу за столиком, и в чашке исходит паром недопитый кофе.

— Блок, Ива, — говорит Мага совсем другим голосом. — Это блок. И перестань меня бояться, в конце концов. Теперь я верю, что ты действительно меня не помнишь.

Он устало трёт глаза, затем стаскивает пару колец. Я вижу, что они абсолютно гладкие, пропал даже травленый рисунок. Опускает кольца в карман.

— Объясняю. Тебе поставлен кем-то довольно обширный ментальный блок. Ты абсолютно не помнишь ни того, — он замедляется, осторожно подбирая слова, — как мы встретились, ни развития наших отношений, ни их завершения, как я понимаю. Блок, настолько сильный, что даже сейчас… — последующие несколько слов я снова не слышу, и он, видя мою реакцию, хмурится, — в общем, твоё сознание отказывается воспринимать даже намёки на некоторые… последствия нашего знакомства. И как теперь прикажешь с тобой общаться?

Я понемногу прихожу в себя. У меня даже хватает сил перейти в наступление.

— А с чего ты взял, что нам нужно общаться? Я всё это время прекрасно без тебя обходилась, как и ты без меня…

— Вот тут ты ошибаешься, — туманно говорит он. И задумывается.

Тягостную паузу прерывает Мишель с командой девочек, один в один подобранных по параметрам выбранной мною продавщицы. И начинается прогон «образцов», от которого через четверть часа у меня рябит в глазах. Однако я рада тому, что пугающий разговор прерван.

Всегда приятно работать с профессионалом. Мишель схватывает на лету мои замечания и просьбы, делает поправки на цвет, фасон, длину, ряд костюмов переводит на брючный вариант. Мага пытается отсидеться, но местный кутюрье теребит и его, умоляя сказать своё веское слово. Зевнув, кумир всех топ-моделей этого Мира закладывает нога на ногу и начинает лениво раздавать плюхи.

Ему не нравится практически всё. Он заставляет одну из девушек переодеться раз восемь, пока не добивается соответствия верхней и нижней части ансамбля по каким-то ему одному ведомым параметрам. Он бракует практически половину из предложенного, и у Мишеля на лбу проступает испарина. Он безжалостно заставляет продемонстрировать ему даже бельё, при этом часть девочек, наиболее стыдливых, самосевом выпадает из общего числа. Потом он прогоняет бесстыдниц, возвращает скромных и уже на них тестирует последние, по его же выражению, «цветные тряпки».

И, между прочим, остаются довольны и те, кого выгнали, и те, кто остались. Как он умудрился всем нахамить и никого при том не обидеть?

За это время от скуки я успеваю втихаря догрызть печенье и напиться кофе, который, даже остывший, оказывается невероятно вкусным. Я уже махнула рукой на то, что у меня отобрали инициативу. Пусть справляется сам, раз уж ввязался.

И, судя по всему, Мага входит во вкус.

Похоже, здесь он частый гость. Для кого-то долгожданный, для кого-то — дорогой. Достаточно дорогой, прихожу к выводу, детально рассмотрев его шитое серебром одеяние, стилизованное под старинный камзол, с манжетами и жабо из тончайшего кружева. На ком другом этот изысканный туалет сидел бы нелепо, но на Некроманте — как будто бы вместе с ним родился, вырос и досконально знает каждую линию его тела, подчёркивая только в наилучшем ракурсе.