Светлана Гольшанская: Боги и тени (СИ)

- Хорошо, что вы пришли. С севера двигается большое лихо, - начал шаман, но Дэйхен оборвал его властным жестом.

- Знаю, мы только что оттуда. Видели трупы животных – из них все жизненные соки выпили, а следом двигалась тьма. И не та, ночная, которая служит верным соратником всем охотникам, а другая, жуткая, чуждая, непроглядная. В одиночку мы с ней драться не решились – нас слишком мало, но вместе с вами мы смогли бы дать ей отпор.

- Отпор? Дэйхен, ты в своем уме? - с жаром возразил старик. - Мы – землепашцы, в жизни в руках оружие не держали. Мы не умеем сражаться. Да и как сражаться против тени? Она ведь бесплотна. Остается только уповать на богов. Мы собрались здесь, чтобы помолиться, быть может, они услышат десятки голосов слитых воедино и выручат нас. Здесь в освященном месте под их защитой мы переждем опасность. Присоединяйтесь и будете спасены вместе с нами!

Дэйхен скрипнул зубами от негодования.

- Никогда, старик, никогда не предлагай охотнику отсиживаться в красной хате, ожидая спасения. Это не наш путь. Мы примем бой и спасемся, наша отвага и наше оружие выручат нас, а не ваши молитвы!

- Нас ничего не спасет, - сказала Леси, выглядывая из-за спины отца.

Дэйхен схватил ее за плечи и хорошенько тряхнул.

- Что ты такое говоришь? – закричал он.

– Наше оружие бесполезно против тени, а молитвы… - она перевела взгляд на деда. - Никто их не слышит, а если и слышит, то не ответит. Боги не покидают Подземный город ночью.

Дэйхен выпучил глаза, силясь понять, откуда девочка все это взяла, а Жаром дрожал, как осиновый лист.

- Не смей терять надежды, слышишь?! – придя в себя, сказал ей отец.

- Она умерла!

Леси вырвалась из его рук и побежала по дороге к лесу. Скорее, пока не село солнце. Вот уже и топот слышен. Четверка поджарых лошадей несется к Священной поляне. Из ноздрей клубами валит пар, будто внутри горит настоящий огонь. Плащи всадников развиваются по ветру.

- Стойте! – изо всех сил закричала Леси и бросилась вслед за ними. – Остановитесь! Не бросайте нас!

Бежала, пока не упала от бессилия. А они даже не взглянули на нее. Продолжили свой путь, как будто не было ее, как будто она уже мертва. Леси свернулась клубочком на мерзлой земле и тихо плакала, пока ее не нашел отец.

- Идем, - ласково гладя ее пушистые светлые волосы, сказал он. – Если мы продержимся до утра, то боги землепашцев спасут нас.

Леси медленно кивнула и последовала за отцом.

Охотники плотно прикрыли ставни, заткнули все щели, забаррикадировали дверь. Собрали все оружие, что было в хозяйстве. Бейк и Мейр с луками и короткими мечами дежурили у двери, Вайспута затаилась на лавке у окна с заостренной на конце палкой и кинжалом у пояса, Дэйхен возле второго проверял, как его любимый рунный меч для охоты на демонов выходит из ножен. Лейф с Леси в центре спина к спине, каждый одинаково мрачный и испуганный. Дэйхен старался не смотреть на них, не думать, что они чувствуют, какое знание об этом новом демоне доступно им, что заставляет так сильно его бояться. Брат с сестрой одновременно вскинули головы и посмотрели на север. Донесся странный гул. Стены сруба заходили ходуном, с потолка посыпалась пыль и паутина.

«Начинается», - запоздало подумал Дэйхен.

В дом что-то ударило. Невидимый таран? Застучали ставни, готовые вот-вот сорваться с петель. А потом все смолкло.

«Не пробилось? Решило, что мы слишком крепкий орешек?»

Ответом послужил разнесшийся по всей Ветревке крик десятков голосов. А потом оборвался.

«Они умерли. А до рассвета еще так далеко».

Зловещую тишину нарушила Леси. Она судорожно пыталась сорвать что-то, висевшее у нее на шее, но потом вдруг остановилась и выпрямилась, будто кол проглотивши. Дом снова задрожал. Удар. Еще удар. Дверь разлетелась в щепки, вслед за ней отправились окна. Засвистели стрелы. С лязгом вылетели из ножен клинки.

- Пой, Леси, пой! – закричал Дэйхен.

И она запела, вкладывая в мелодию все накопившееся горе, отчаяние и страх. Она уже не молила ветер о помощи, не просила сражаться за нее, просто пела, ни о чем не думая, высвобождая все чувства, все эмоции, что были у нее внутри, растворяясь, забывая о боли, усталости, изнеможении, стараясь не видеть, как словно тряпичные куклы падали на пол близнецы, как палка бабушки переломилась пополам, и как черные щупальца овили ее тело, как замедлялись взмахи отцовского меча, как он из последних сил огрызался на атаки теней, и как шелковый шнур обмотался вокруг его горла.