Святослав Логинов - Многорукий бог далайна

Сдавшись, Шооран пошёл по узкой кромке назад. Он шёл и пытался представить, как теперь будет жить. Он молод, силён и не имеет места в жизни. Надеясь на свою исключительность, он легко пожертвовал завидной карьерой цэрэга. И Яавдай он потерял по той же причине. Кто знает, что там произошло, вряд ли старик Тэнгэр спустился на оройхон, чтобы увести Яавдай, но всё-таки это как-то связано с его бывшим даром. Остаётся вернуться назад – неважно, куда именно – и стать сушильщиком. Койцог сказал, что у него лёгкая рука, значит, он сможет растянуть свою гибель на несколько лет. Зачем? Лучше уж сразу.

Он прошёл свой последний бессмысленный оройхон, ступил на мёртвую дорогу. Шёл, больше не думая ни о чём, привычно дыша ртом. Вряд ли в мире есть сейчас человек, ходивший по огненным болотам больше, чем он. Но теперь с этим покончено.

Победивший далайн накидывал на пути горы мусора. Авары, нойт, дым, груды костей, выброшенные на берег кусачие ыльки, даже здесь пытающиеся вцепиться в башмак, – не всё ли равно? Его жизнь теперь никому не нужна.

Тягучая, движущаяся по кругу влага хлюпнула, расплёскиваясь. Две толстых, в костяных нашлёпках руки упали на дорогу, отрезая путь и вперёд, и назад. Ещё несколько рук, плавно изгибаясь, протянулись через вал, ища Шоорана. Чёрный уулгуй, плававший вдоль берега, заметил движущуюся фигурку и решил проглотить её, хотя маленький человек никак не мог насытить безбрежную утробу. Концы щупалец стремительно приближались, одной секунды было достаточно им, чтобы схватить человека, смять в удобный, вкусный комочек. За эту длинную секунду можно было успеть испугаться, сделать массу бессмысленных, ненужных движений или, если в тебе сердце воина, ударить врага, даже если враг не почувствует твоего удара. Шооран ударил. Всю свою силу, энергию он вложил в этот удар. Никогда прежде, даже строя землю, он не напрягался так страшно, как теперь, когда нечего и незачем было беречь.

Далайн вскрикнул, покрывшись пеной, уулгуя словно отбросило в сторону, чудовищные конечности сползли с тверди, гигант канул во взбаламученной глубине.

– Что, не вышло?! – закричал Шооран.

Разбрызгивая грязь, Шооран бежал к месту своей неудачи и позора.

– Я вернулся! – кричал он. – Со мной всё в порядке, больше меня не обманешь!

И далайн сдался, открыв заключённую в нём землю.

Шооран знал, что после облавы, устроенной на него Ёроол-Гуем, и болезни, когда он едва не потерял уверенности в себе, ему не стоит слишком напрягаться и два оройхона в один день для него сейчас много, но удержаться не мог. К тому же неизвестно, что хуже – строить второй оройхон или пробираться назад через огненное болото. Шооран выбрал оройхон.

Хотя и теперь здесь не появилось безопасного места, но всё же четыре стоящих рядом оройхона были хорошей защитой. Ёроол-Гуй уже не мог бы, вздумай он повторить набег, мгновенно перекидываться с одного края на другой, и, значит, чтобы спастись, было достаточно сделать всего пару шагов. Шооран устроился на ночёвку в самом центре этого квадрата. Здесь было трудно дышать, но зато Ёроол-Гуй не мог застать его врасплох.

Несмотря на события дня, а может быть, напротив, из-за них Шооран сразу уснул. Спал он тревожно, помня, где находится, но всё же ему снился сон. Чёрный уулгуй пришёл во сне и начал жаловаться:

– Зачем ты меня ударил? Я не обижал тебя прежде и сейчас хотел сделать тебе лучше.

– Разве это был ты? – удивился Шооран. – Ведь ты давно умер.

– Не всё ли равно, кто это был? Я говорю о том, что тебе было бы лучше не приходить сюда. Зачем это тебе?

– Я иду в страну добрых братьев.

– Туда гораздо проще попасть другим путём. Но ты пошёл здесь, ведь ты илбэч. Но нужно ли тебе быть илбэчем?

– Да. Я построил землю, и людям, хоть и под властью вана, стало чуточку легче.

– Это временно. Люди множатся быстрее, чем растёт чавга. Подумай и о другом: мир конечен! Сейчас у людей есть надежда, что появится илбэч и даст им много земли. Если ты застроишь весь мир, ты отнимешь у них эту главную надежду. А если не застроишь, то к чему тогда всё?

– Замолчи, – сказал Шооран. – Я знаю, что это сон, ты мне снишься, и твои слова – это мои собственные вопросы, на которые я не хочу отвечать. Я хочу проснуться. На мокром нельзя так безмятежно спать.

– С тобой ничего не случится, – сказал уулгуй. – На этом оройхоне не успела вырасти чавга и нет ещё и жирха. А Ёроол-Гуй не умеет подкрадываться тихо. Но, если хочешь, просыпайся. Вопросы всё равно останутся.