Святослав Логинов - Многорукий бог далайна

Вообще-то заставы уже были, но они ещё не стояли сплошным кольцом, и привычные к подобным делам Шооран и Ай легко проникли сквозь охранение, пройдя ночью по берегу далайна. При взгляде на эту пару – на карлицу, похожую на диковинного зверька, и на худого, грязного и оборванного мужчину, молодого, но уже наполовину облысевшего, с кожей, покрытой болячками и мокнущей сыпью, – никто не мог бы предположить, что перед ним величайший илбэч всех веков, который недавно превзошёл сказочного героя Вана. Скорее явственно вспоминалось, а вернее – ощущалось, почему цэрэги и благополучные землевладельцы кличут бродяг вонючками. Впрочем, Шоорана так никто не рискнул бы назвать: блеск в воспалённых глазах и оттопыренный край жанча, где скрывался режущий кнут, отбивали охоту к общению. Ведь никто не знал, что ус парха выдёргивается лишь в ответ на опасность, а любые оскорбления бродяга давно уже сносит молча и лишь усмехается, относя ругань на счёт проклятия Ёроол-Гуя. О своих заслугах Шооран старался не вспоминать, давно не считая выстроенные оройхоны, учитывая только те, что ещё предстояло построить, чтобы окончательно стереть далайн с лица земли.

Возле креста Тэнгэра Шооран пробыл недолго. Несколько дней они отъедались чавгой, которой здесь тоже было не густо, но всё же больше, чем в голодных местах. Сменять кость, хитин и раковины на хлеб Шоорану не удалось, владельцы земли, напуганные слухами о начавшемся у соседей голоде, с хлебом расставаться не хотели. Слегка подремонтировавшись, Шооран вновь взялся за работу. Строил ночами по три оройхона за раз, начиная полосу подальше от жилых мест, чтобы уменьшить опасность встречи с людьми. За относительно короткий срок соорудил полторы дюжины оройхонов и также внезапно ушёл в земли вана. Здесь ещё не были знакомы с его новой тактикой, и Шооран с ходу совершил несколько набегов на далайн, отняв у него ещё дюжину квадратов.

Из последнего набега Шооран вернулся совершенно разбитым. Вроде бы и далайн не сопротивлялся, как прежде, и Ёроол-Гуя не было поблизости, но всё же едва хватило сил вернуться к стоянке, где ждала Ай. Шооран отмахнулся от предложенной чавги и повалился в заранее расставленную колыбель. Но и сон не шёл. Мешал свет разгорающихся облаков, ныли ноги, ломило в затылке. К полудню Шооран понял, что заболел. Через силу он поднялся и двинулся к сухим землям, надеясь добраться к огненной границе и отлежаться там, в иссушающей жаре аваров.

Шооран плохо представлял, сколько времени он проболел. Если бы не Ай, возможно, он и вовсе бы не поднялся. Уродинка, рискуя быть побитой, ежедневно делала длиннейшие переходы на мокрое и притаскивала ему чавгу, помогавшую не умереть от голода и жажды. Однажды даже принесла пойманного жирха. От запаха многоногой твари Шоорана стало рвать, и Ай, не настаивая больше, съела жирха сама. Но, как бы то ни было, организм переборол болезнь, Шооран встал.

Возвращаясь, он внимательно присматривался к знакомым прежде местам. Теперь здесь не было такой страшной скученности, излишек населения ушёл к Моэрталу, в северные районы или страну изгоев. Поля стали значительно больше, но люди, как и прежде, не отличались приветливостью. Хотя на этот раз тому были основания: сюда тоже пришёл неурожай. Конечно, бедствие не шло ни в какое сравнение с тем, что творилось на другом конце мира, но впереди были ещё три месяца, которые предстояло прожить.

Шооран пытался предлагать имевшийся у него товар, но лишь один крестьянин согласился обменять набор игл из рыбьей кости на хлебец. При этом он проворчал, указывая на Ай:

– Счастье твоё, что ты с девчонкой…

– А что, – спросил Шооран, – ходил бы в одиночку – иглы были бы хуже? Ломкие или тупые?

– Не в том дело. В одиночку илбэч ходит, а с ним бы у меня разговор короткий был.

– Чем тебе илбэч не угодил? Он там где-то бродит, на мокром, а ты как тут родился, так и живёшь. Далайна небось и в мягмар не видал.

– Ви-идал… – протянул крестьянин. – Я всё видал. А ты видишь, что у нас делается? Вода уходит. Такой засухи прежде не бывало. Это всё илбэч – понастроил земли, вот воды на всех и не хватает.

– Скажешь тоже… – отмахнулся Шооран. – Засуха в конце каждого года бывает или почти каждого.

– Какой же сейчас конец? До конца ещё жить и жить, а воды в ручьях едва по колено, и с туйванов цвет облетел. Илбэч это, точно говорю.

– Ну как знаешь, – не стал спорить Шооран, – хотя, кажется, тебе-то он немало пользы принёс. Вон поле какое! Прежде-то меньше было.