Роберт Хейс - Цена Веры

Танкуил прошёл мимо мужчины, не в силах поднять взгляд.

– Мне жаль, – тихо сказал он. – Не я начал пожар, но… мне жаль.

Мужчина ничего не сказал в ответ, и Танкуил решил уходить.

Дверь лазарета была не заперта, но даже будь это не так, Танкуил нашёл бы выход. В юности он провёл немало времени в воровской банде Сарта. Там он утолял свою страсть к воровству и получил множество полезных в жизни навыков, главный из которых – способности к побегу.

Он приоткрыл дверь и поблагодарил Вольмара за то, что петли были смазаны: они не издали ни звука. Он выглянул в коридор за дверью, освещённый тусклым оранжевым мерцанием свечей. Неудивительно, что здания здесь сгорали дотла, раз людям хватало ума оставлять открытый огонь в деревянных строениях. В Сарте большая часть города была построена из камня. Королевство славилось своими почти неограниченными запасами прекрасного белого мрамора, и, в качестве демонстрации богатства и власти, большая часть города была построена из этого прекрасного материала. Разумеется, у белого мрамора есть ещё отвратительная привычка покрываться грязью, и поэтому его ежедневно чистила армия рабов. С этой практикой сам Танкуил был не очень-то согласен, но в конце концов, политика была не его делом – ведь он, странствующий арбитр, большую часть времени проводил во внешнем мире, выслеживая ересь, а не сидел в уютном кабинете, записывая правила на бумагу.

С его сравнительно ограниченной точки зрения коридор казался пустым, и он ничего не слышал, кроме тихого шипения и щелчков свечей, а ещё неровного храпа пациентов позади. Продолжая читать благословения силы и выносливости, Танкуил прошёл в дверь и закрыл её за собой.

Впереди была другая дверь, точно такая же, как та, через которую он только что прошёл. Танкуил решил, что за ней очередное отделение для пациентов, и лучше её не трогать. Коридор слева от него вёл прямо, с одной стороны располагалась витая лестница, а с другой ещё одна дверь. Ступая босыми ногами по грубому полу, Танкуил тихо дошёл до двери, и глянул в щель закрытого ставнями окна. Он увидел голую землю, приподнятую платформу с наспех сооружённым складом и чистое тёмное небо, на котором звёзд было не счесть. Они напомнили ему о Джеззет – она всегда любила звёзды. Обычно такая неспокойная и энергичная, а звезды занимали её внимание, как ничто иное – она могла часами сидеть и смотреть на мерцающие огоньки. Это воспоминание обрадовало и расстроило Танкуила, и он отвернулся от выхода, и от свободы, и вместо этого поднялся на первую ступень.

Верхняя ступенька скрипнула, стоило Танкуилу встать на неё, и он тут же замер. Подождал, напрягая слух, пытаясь понять, не услышал ли кто-нибудь. Казалось, время тянулось бесконечно, пока он стоял одной ногой на ступеньке позади, а второй на скрипучей доске, решившей выдать его присутствие.

Ничего.

Самодовольно ухмыльнувшись неисправной ступеньке, Танкуил поднял ногу и шагнул на лестничную площадку. Словно в насмешку над ним, первая доска площадки издала протяжный стон, стоило ему перенести на неё весь свой вес. Танкуил тихо вздохнул.

Он временно прекратил читать свои благословения, тут же почувствовал слабость, и, казалось, каждый дюйм его тела заболел. Но, используя благословения слишком долго, он устал бы ещё сильнее, чувствовал бы себя истощённым, и не мог бы сосредоточиться. А прямо сейчас Танкуилу нужен был острый разум. Он не знал точно, что встретит в следующей комнате, не говоря уже обо всей деревеньке, поэтому нужно было любой ценой сохранять ясность рассудка.

Танкуил остановился у первой двери и прижал ухо к грубому дереву. Изнутри не было слышно ни звука, и свет не лился из щелей, так что он быстро перешёл к следующей. И снова прижал ухо к дереву.

– … это не тебе решать, – сказал мужской голос с отчётливым местным акцентом.

– И ты думаешь, что решение должно быть за тобой? – ответил женский голос, очень похожий на голос Шен, хотя дверь приглушала звуки.

– Да!

– Ну так это не так. Это мой госпиталь, и пока он остаётся моим, все и каждый в нём под моей ответственностью. Я не позволю вам убить человека, который не может себя защитить.

– Женщина, ты нас не остановишь. Весь город меня поддерживает. Мы пришли к соглашению, все мы…

– Только не я.

– У женщин нет права голоса. Либо ты отдашь нам охотника на ведьм, либо…

– Либо что, Хизо? Ты пробьёшься сюда и захватишь его силой? Поступишь так, и кто тогда будет лечить тебя, или твоего глупого сына в следующий раз, как у вас загниёт рана? А когда кто-то из деревни подхватит яйца розовой мухи – кто станет их доставать, если меня не будет рядом? Кто-нибудь из девчонок? Ни одна из них не знает даже, как зашивать рану, если я не стою за плечом.