Николай Дронт - Воспитанник

И точно приехали. Трое. Лошади прокатные. Судовой волшебник и два матроса дурно выглядят даже на мой неискушённый взгляд. Слезли и стоят раскорякой. Моряки не сказать, что хорошие всадники.

Меня увидели, один тут же ругаться стал, загиб моряцкий начал заводить. Я ткнул в его сторону пальцем и говорю:

– Сиди и не квакай!

Не просто так ткнул, конечно, с заклинанием. Зловещий Полиморф называется. Ругатель в крупную лягушку превратился. Волшебник побледнел, лягух выдал громкое "Ква!", а второй матрос попятился.

– Ба! Всё знакомые лица! Гонт, дружище! Ты откуда такого грубияна взял? Чего вы встали? Садитесь за стол, вина выпейте. Закусите. Проголодались, небось, в дороге. Куда бежим? Зачем кричим? Давайте, рассказывайте.

– Ваше магичество! – матросик пересилил страх и, не приближаясь, попросил. – Вы бы жабочку того… обратно в Крамбола. Он уже сразу извиняется. Прощеница просит.

Лягух вновь повторил своё "Ква!" и слегка подпрыгнул на месте.

– Вы думаете стоит?

– Стоит, ваше магичество! Стоит! Пока вы с Гонтом разговариваете, мы в сторонке, в тенёчке постоим.

– Как хотите. А то только попросите, можно и в крыску обернуться. Главным крысюком на корабле стать… или у вас судно?

Блефую, конечно. Зловещий Полиморф у меня всего один запомнен, 5-ый Круг всё-таки. Дальше просто убивать придётся. Но кому нужны лишние покойники? Переговоры после такой демонстрации должны пойти значительно легче.

Снял заклинание. Матрос вновь человеком стал. Приятель его подхватил и тихонечко отвёл подальше.

– Гонт, присаживайся! И всё же скажи, какими судьбами?

Волшебник садиться не стал, а зло спросил:

– Как понимаю, товар не вернёшь?

– Тебе он нужен? Могу продать, но по цене, как на берегу. Ты лично обещал прибыль сам-десят.

– В порту лучше не показывайся!

Гонт плюнул на землю, повернулся и пошёл к лошадям. Моряки за ним. Уехали они быстро, но матросы долго оглядывались на меня.

Хозяин, вежливо обмахнув стол салфеткой, спросил:

– Это кто был?

– Недовольный деловой партнёр. Хотел пересмотреть условия сделки. Я ему намекнул, что против изменения условий договора. Не убивать же за наивность?

– Да, ваше магичество, намёк был очень убедителен. Даже меня проняло. Не желаете ли ещё чего заказать?

Крюк через графство Вальдхогер удлиняет путь до Вуперфельда на полторы недели. Но заехать хочется, отчасти поблагодарить за науку, отчасти похвастаться, отчасти спросить совет про дальнейшие действия. Заглянуть с подарком не стыдно, но при зрелом размышлении решил отложить визит. Получу информацию о семье, тогда и спрошу совета.

Еду я еду, вдруг крутой поворот, а чуть дальше дорога перегорожена упавшим деревом, перед ним карета с двумя валяющимися лошадьми, которую атакуют разбойники. Обычно я в чужие дела не лезу, но дорожных лиходеев сильно ненавижу. Дворянин, если судить по доспехам, обороняется от троих ратников под предводительством латника. Приблизительно так и моих родителей убили.

Пока выхватывал посох, обороняющегося сильно подранили. Цепная Молния не разбирает, кого надо бить, кого не стоит, обхожусь обычной Молнией. Она дорожкой проходится по нападающим. Главный сильно подранен, он в железном доспехе, электрический разряд его хорошенько глушит. Двое рядовых упали, третьего не задело, и он стремительно бежит ко мне, размахивая недурным тесаком. Какое у разбойников хорошее снаряжение! Впрочем, пускаю Кислотную Стрелу, и никто никуда больше не бежит, а катается по земле и воет от боли. Недолго, кислота хорошо разъедает не только кольчугу, но и плоть. Заклинание 2-ого Круга, и на моём уровне висит на жертве с половину минуты. Бой окончен.

Подхожу к карете, подраненный электричеством главарь мне нагло заявляет:

– Я, Люциан фон Майнхардт, признаю себя побеждённым и сдаюсь вам в плен.

– Я, Ашер ле Гур, разбойников и грабителей в плен не беру и считаю, что их надо вешать на месте преступления. Но я не палач, потому просто вас убью.

– Мой отец заплатит за меня хороший выкуп!

– К вашему несчастью, я вырос в графстве, в котором нельзя золотом откупиться от наказания…

– Благородный господин! – вдруг донеслось из кареты. – Я прошу вас не убивать Люци. Пусть мой отец, барон Отто фон Баумхауэр, сам разберёт это дело.

Из кареты сноровисто выбралась очень симпатичная барышня. В самом рассвете девичьей красы, лет около шестнадцати, но с вполне оформившейся фигуркой. Очень славненькой при том.