Татьяна Филатова - Бабки

Люся молчала, а за спиной у нее стояла и слушала разговор Анастасия.

– Идем, – сказала снова Павловна, – маме твоей, быть может, поспать захочется. Не будешь же ты ее всю ночь на улице караулить.

Людмила встала и пошла за Ягарьей, а Настя вслед им глядела. Постояв немного, она вошла в дом, где Татьяна лечила больную женщину. Все жильцы дома, за исключением Тани и Ягарьи, были на своих местах: Вера Никитична вязала что-то крючком вместе с Шурой, дочкой своей, другая девица, возрастом примерно такая же, как и Люся, да и звали ее также – с дочкой своей Леночкой книжку читали негромко, потому что рядом баба Феня дремала.

Уже к полуночи вышла уставшая Таня из комнаты. Одна вышла. Все спали, а Настасья прикорнула за столом около свечи. Ягарья не вернулась в дом – осталась с Людмилой в кухне.

– Танюша? – сонно сказала Настя. – Ну как все прошло?

Таня тяжело села на скамейку напротив Насти.

– Хорошо, – устало улыбнулась она. – Хорошо.

Она рухнула на стол, а затем и вовсе сползла со скамейки на пол. Настя подскочила, потрогала Таню – девушка была без сознания. Не накинув ничего на себя, выбежала Настя во двор и побежала к единственному дому в усадьбе, где горел свет – туда, где Ягарья сидела с Людмилой.

– Тане плохо, – сказала с порога Настя.

– Значит, справилась, – сказала Ягарья Павловна и побежала в свой дом. Следом за ней быстрым шагом шли Люся и Настя.

– А моя мама? – спросила у Насти Люся. Голос ее заметно изменился и стал более покорным и приятным для слуха. Настасья лишь пожала плечами в ответ.

Когда Ягарья вошла в свой дом, Вера Никитична уже приводила в чувства Татьяну, которую уложили на ее постель. Люся же бросилась в дальнюю комнату, где на другой постели лежала ее мать.

– Мама, – тихо сказала Людмила и села рядом.

Женщина спала, а на лице ее багрил румянец, чего нельзя было сказать о бледных щеках и без того белокожей Тани.

– Что с ней? – спросила Настя.

– Она потратила много сил, – сказала Никитична. – Ничего, девка она молодая, крепкая. Кровь с молоком! Оклемается.

Люся вышла в общую комнату, где все стояли над кроватью с юной Татьяной.

– Она поправится? – спросила Люся.

– Да, на рассвете можете уходить, чтобы вас не заприметил никто, – сказала в ответ Павловна.

– Нет, я о девушке, – скромно добавила Людмила. Ягарья улыбнулась:

– Поправится, куда она денется, поправится, – сказала она.

– Ну, не жалеешь, что гречуху принесла? – спросила Вера Никитична.

– Не жалею, – ответила Люся. – Мама еще спит, но даже лицо у нее выглядит иначе. Надеюсь, болезнь отступила. Коли так, благодарна я вам по гроб жизни.

Ягарья строго посмотрела на гостью.

– Никогда, слышишь, никогда не говори таких слов! – сказала она и принялась будить Татьяну. – Не упоминай смерть тогда, когда ей еще не время показываться, – буркнула Ягарья, не глядя на Люсю.

Таня проснулась, но была очень слаба. Ей принесли приготовленный заранее отвар, чтобы силы восстановить скорее, и, выпив его, она снова легла спать. Людмила заснула рядом с мамой, сидя на полу и облокотившись на ее постель. В доме было тепло и уютно.

Когда только первые красные лучи солнца показались над лесом, Павловна разбудила Люсю и ее маму.

– Как чувствуете себя? – спросила Ягарья.

– Очень хорошо, – сказала женщина. – У меня ничего не болит и, кажется, даже руки поднимать легче стало.

– Мы бы вас завтраком накормили, но солнце встает, – сказала хозяйка дома, – для вас же лучше будет, если вы в деревню вернетесь.

– Спасибо вам за все, – ответила женщина.

– Не нас, а Бога благодарите.

– Я думала ведьмы в Бога не верят, – сказала Люся.

– В Бога верит даже черт. Одно дело верить, другое дело – служить Ему. А там уж вам решать. Я знаю все, что про нас люди говорят. Это природа человеческая: то, что человек не понимает, он считает неправильным и опасным. Тот, кто не умеет читать, считает дуралеем того, кто по несколько часов в день тратит на чтение книг, но мы то понимаем, кто на самом деле глуп. Я не хочу сказать, что люди в деревне глупы, нет. Просто вы боитесь нас, ведьмами называете. Пускай. Значит доля у нас такая. В первую очередь мы – женщины земли русской, мы привыкли к сложностям.

– Идем, Люся, пора домой возвращаться. Спасибо вам, Ягарья Павловна, за все. И дивчине той, Танечке, низкий поклон от меня. Выручила красавица.

– Передам, обязательно, – улыбнулась Ягарья. – Она в деревню частенько вашу захаживает. Боится девка, обижают ее там. Вдруг, когда увидите, не сочтите за трудность, заступитесь за нее. Ей приятно будет, она молодая еще, сама за себя постоять не может, а вам перед Богом зачтется.