Дэниел Абрахам - Путь дракона

— Все эти контракты недействительны, — пояснила она. — У меня нет законных полномочий заключать сделки. До нужного дня еще десять месяцев.

На лице Паэрина Кларка играла все та же спокойная улыбка, что и в первый день, однако Китрин показалось, что он слегка побледнел.

— Если сведения из этой книги станут известны, — продолжала она, — банку останется только обращаться напрямую к наместнику, чтобы либо придать контрактам законную силу, либо потребовать возврата выданных сумм. Я встречалась с наместником и не думаю, что он захочет забрать деньги у своих горожан и отдать их банку, который спешно сворачивает деятельность в его городе.

— И где сейчас эта книга? — спросил Паэрин Кларк.

— В сейфе, арендованном у наместника для меня как частного лица, вне связи с банковскими делами. А ключ к шкатулке хранится у человека, которому нет ни малейшей выгоды содействовать банку. Если я скажу ему, что находится в шкатулке, вы можете пустить все документы на растопку кухонного очага.

— Это пустые угрозы. Если дело откроется, вас обвинят в подлоге, краже, умышленном обмане. Мы потеряем только деньги, а вы будете гнить в тюрьме до конца жизни.

— Я сумею вывезти ее из города, — вмешался Маркус. — Все королевские гвардейцы будут кататься по земле от хохота, потешаясь над вашим банком, так что выбраться будет несложно. К середине зимы Китрин уже будет в надежном месте за пределами Биранкура.

— Мы — Медеанский банк, — заявил Паэрин. — Вам от нас не уйти.

— Я Маркус Вестер. Я убивал королей. И блефовать не умею. Только попробуйте ей угрожать, и…

— Прекратите оба, — повысила голос Китрин. — Я предлагаю вот что. Оставьте филиал как есть, только назначьте нотариуса из головной конторы. Объявим, что он будет помогать с бумагами. Я — представитель банка, но все сделки контролирует нотариус.

— А если я откажусь?

Хотелось выпить. Хотелось в теплую постель, где ее обовьют мужские руки. Хотелось верить, что она поступает правильно.

— Я сожгу филиал дотла, — сказала она.

Мир балансировал на лезвии клинка. Ревизор, закрыв глаза, откинулся на спинку кресла.

«Ну и ладно, — мысленно отмахнулась Китрин. — Провести зиму в бегах было не так уж плохо. В этот раз по крайней мере можно не переодеваться мальчиком».

— Вы ничего не подписываете, — решил наконец Паэрин Кларк. — На всех контрактах ставит подпись нотариус, только он один. Переговоры ведутся исключительно в его присутствии. Если он принимает решение вразрез с вашим, вы подчиняетесь. Управление филиалом остается за головной конторой. Вы — номинальная фигура. Не более того.

— Меня это устраивает, — сказала Китрин и мысленно добавила: «Пока не найду способа все изменить».

— И вы отдадите мне упомянутую книгу с записью о вашем возрасте. До моего отъезда.

— Нет, — заявил Маркус. — Если отдать книгу, Китрин лишится последнего. Вы сможете все переиграть, и она останется ни с чем.

— Ей придется мне поверить.

Китрин проглотила ком в горле. Тошнило. Хотелось запеть.

Она кивнула. Паэрин Кларк некоторое время сидел недвижно, затем взял со стола письмо, которое писал перед ее приходом, и со вздохом разорвал его в клочки.

— Кажется, мне придется написать другой отчет, — криво улыбнулся он. — Поздравляю вас с новым банком, магистра.

Казнь Фелдина Мааса затмила церемонию погребения его жены. Гедер, оказавшись перед выбором, решил в пользу казни, так же поступили большинство придворных. Трон короля Симеона стоял на возвышении, рядом в похожем кресле сидел принц Астер в черном горностае — как и отец. В середине пустого зала преклонил колени Фелдин Маас. Его запястья и щиколотки были перетянуты веревкой, и даже с галереи, отгороженной витым шнуром, Гедер разглядел синяки на его ногах и длинные, в струпьях, черные полосы на спине. Вокруг приговоренного стояли десять палачей в стальных масках, напоминающих оскаленные морды, затупленные мечи сплошь покрывала ржавчина.

Где-то стукнули в барабан — глухой удар разнесся в тишине зала, нарушаемой лишь шепотом какого-то придурка в дальних рядах толпы. Гедер попытался не обращать внимания на людей, сосредоточившись на действе. Хотя он приехал довольно поздно, вельможи отвели ему лучшее место в ближней части галереи, так что зал открывался перед ним как на ладони. Рядом стоял Доусон Каллиам с двумя сыновьями. Все взгляды, не устремленные на Мааса, были прикованы к Гедеру, и юноша в очередной раз пожалел, что не догадался отдать в переделку черный плащ, привезенный некогда из Ванайев: за лето Гедер похудел, и плащ теперь свисал с плеч неловкими складками.