Александр Санфиров - Под покровом тайны

Тот крикнул что-то неразборчиво и остановил машину.

Когда он повернулся ко мне, пятисантиметровые когти вошли ему в оба глаза и проткнули мозг.

Зато передний пассажир сразу не умер. Он попытался выскочить из машины, но не успел. Когда я прижала его к спинке кресла, он пытался сопротивляться, но, сообразив, что сил не хватает, беспомощно опустился на место.

Оглядевшись по сторонам, я поняла, что до нашей машины нет никому дела и начала допрос.

Что происходит в машине за темными стеклами, редкие прохожие видеть не могли. Я по-прежнему сидела на заднем сиденье, придавив когтями, пока еще живого азербайджанца, за горло. А тот еле слышным шепотом рассказывал, кто они такие и зачем забрали меня в машину. Слушать его было ужасно противно. Никогда не думала, что возможно такое скотство. Узнав все, что хотела, уже собиралась прикончить его и выйти из машины, когда в голову пришла неожиданная мысль.

Она не помешала мне спокойно задавить, трясущегося в страхе мужчину. После чего я планомерно обчистила карманы покойников и бардачок. Собрав их бумажники и телефоны, и два пистолета в кобурах, прямо из машины открыла портал и прошла в свою холодную, промерзшую избушку.

Закрыв плотнее дверь, развила бурную деятельность. Первым делом растопила плиту, поставила на нее набитый снегом чайник, затем зажгла керосиновую лампу и разложила награбленное на столе.

Как ни странно, в душе не было никаких переживаний, в отличие от первого случая, когда я задушила убийцу папы. Наоборот, я чувствовала, что все сделала правильно - такие люди не должны жить на белом свете.

Прибавив света, я приступила к потрошению бумажников.

Вскоре передо мной лежала небольшая горка удивительных банкнот. Я насчитала в общей сложности шестьдесят тысяч рублей, кроме них там были еще несколько стодолларовых купюр и какие-то евро. Пересчитав деньги, надолго задумалась.

-Надо будет посмотреть цены в магазинах, не может быть, что бы продавцы с рынка носили с собой денег на шесть автомашин Волга ,- решила я. Деньги были очень странные, совсем не похожие на те, к которым я привыкла.

-Интересно, откуда Саша взял деньги нашего времени, когда приходил к нам на пляж ? - сразу возник вопрос в моей голове. Как-то раньше я над этим не задумывалась.

Кроме денег в бумажниках была целая куча забавных карточек с цифрами. Названия Visa, Mastercard, Maestro, ни о чем не говорили. Повертев их в руках, отложила в сторону, подумав, что потом разберусь, что с ними надо делать.

Но вот совсем дурой почувствовала себя, когда попыталась разобраться с телефоном. Я еще на новогоднем вечере в доме у Саши заметила, что все гости были с телефонами, и никто из них не испытывал затруднений в работе с ними. После нескольких попыток экран у одного из телефонов загорелся, и на нем появились десятки значков. Попытки как-то ими управлять, полностью провалились.

Так ничего, не добившись, убрала телефоны к карточкам и собралась посмотреть пистолеты. Но тут на плите засвистел чайник, поэтому проверку оружия пришлось отложить.

Вскоре мой скудный ужин был готов. Он состоял из крепкого чая с сахаром и старых ванильных сухарей, лежащих здесь еще с лета.

С сожалением, подумав об унесенном к бабушке зайце, принялась за чаепитие.

Только смолотив весь пакет сухарей, и выдув полчайника, я смогла остановиться.

От протопленной плиты шло тепло, и хотя из-под двери и плохо законопаченных швов сильно дуло, мне было вполне комфортно.

Закрыв трубу, я потушила керосиновую лампу и, перекинувшись в рысь, свернулась в клубок на медвежьей шкуре, непонятно как попавшей сюда. Я боялась, что после всех сегодняшних передряг и переживаний не смогу уснуть одна среди дикого леса, но сон одолел меня сразу, как только опустила голову на лапы.

Сколько спала, не знаю, но когда проснулась, желудок поджимало от голода.

Одевшись, я сразу порталом прошла домой в Елизаровку. Бабушка с мамой как раз вертелись у печки, снимая противни с пирогами.

-Привет всем! Вот это повезло!- крикнула я и попыталась стащить пирожок со стола. Однако реакция у бабули была не хуже моей. Она больно шлепнула мне по руке и сообщила:

-Иди, умойся, да переоденься сначала, а потом за стол сядешь.

Мама, поставив противень на стол, обняла меня, как будто не видела сто лет и начала расспрашивать, как я ночевала одна, и не было ли мне страшно. Но по комнате витали такие запахи съестного, что я, пообещав, что все расскажу позже, побежала к умывальнику и, сполоснувшись, уселась за стол.