Марк Кузьмин - Битва за небеса

- 'А не потому ли Вен сбежал в Хуэко Мундо?'

Нет, мысль тупая, но, судя по волчьим взглядам женской части синигами, не лишена смысла.

- Иссин-доно, - услышал он громкий бас неподалеку.

Выплыв из размышлений, Ичиго увидел как к ним приближается очень крупный синигами с собачьей головой на плечах. Если он правильно помнил, это был капитан Комамура; Вен называл его человеком исполнительным, но разумным, а потому без причины он убивать их не стал бы.

- Если столкнетесь с ним, то сбежать будет трудно. Он не отпустит и исполнит свой долг, но до убийства доведет лишь в крайнем случае.

Таким был инструктаж, когда он рассказывал обо всех капитанах и как с ними быть.

Капитан Седьмого Отряда кивнул Ичиго, в знак приветствия.

- О, Саджин, - улыбнулся отец. - Давно не виделись. Ты, наконец-то, перестал носить свой шлем!

- Да, с недавнего времени, - ответил ему капитан. Выглядел он весьма добродушно. - Слышал, что ты жив, но пока не увидел, сложно было поверить.

- Много чего случилось за эти годы.

- Можем на днях встретиться и выпить.

- Обязательно. Сейчас у меня тут дело, потом поболтаем.

- Удачи тогда, - кивнул капитан, а затем ушел по своим делам.

Они же двинулись дальше, но отец так и не говорил, куда они идут и зачем.

Вскоре они пришли к весьма большому зданию, которое собой больше напоминало додзе.

Отец остановился у двери.

- Заходи, меч оставишь у меня.

- Зачем? - не понимал парень.

- Надо. С тобой хотят поговорить. Так что будь вежлив и не ляпни чего глупого.

Спорить не было смысла, так что Ичиго отдал занпакто отцу, а сам вошел внутрь.

Дверь за ним закрылась, а Ичиго оказался в большом пустом зале, который явно используется для тренировок или обучения владению мечом. Высокий потолок, немного жесткий пол и белые стены. Освещение в зале было довольно скудным, и только центр был четко обозначен.

- Подойди, Куросаки Ичиго, - прозвучал старческий голос.

Только сейчас Ичиго увидел в центре зала сидящего старика, облаченного в форму синигами, с белым хаори на плечах. Лысая голова со шрамами, длинная снежно-белая борода и густые брови обрамляли морщинистое лицо старика. И пусть он казался просто обычным пожилым человеком, от которого даже духовной силы почти не ощущалось, но все внутри парня просто вопило о том, что с таким противником лучше не связываться. Даже безумный пустой внутри него осознавал, с кем можно сражаться, а против кого у него нет шанса.

Сглотнув, Ичиго подошел к Главнокомандующему.

- Сядь, - тон его был спокойный, но каждое слово воспринималось больше как приказ, чем просьба. Такие приказы игнорировать не хотелось, потому подросток послушно присел напротив.

В зале установилась давящая тишина. Казалось, если прислушаться, можно услышать, как колотится в груди сердце парня, так как с такими личностями ему еще встречаться не приходилось. Он с Главнокомандующим Ямомото Генрюсаем лично никогда не говорил.

- Первая Кровь... - произнес Главнокомандующий, и от его голоса Ичиго вздрогнул. - Я плохо помню, когда сам отнял жизнь у человека. Мне было примерно столько же, сколько и тебе, но тогда время было другое и мир был иным. Некогда было печалиться или грустить.

- Вы... вызвали меня... поговорить об этом? - все же спросил Ичиго.

- Почти, - ответил старик. - Для меня смерть давно уже мало что значит. Быть обычным воином или капитаном и быть главой такой организации - слишком огромная разница. Для таких, как ты, каждая смерть близкого, знакомого или врага - это личное переживание. А для меня это очередное имя в докладе на моем столе. Даже смерть Кучики Рукии для меня была бы лишь мимолётным явлением, которое я выбросил бы из головы.

Ичиго ничего не сказал на это.

Он понимал, что разница в восприятии мира у них слишком разная. Куросаки никогда бы так не сделал, но он осознавал, что проживи сам тысячу лет, и много раз передумаешь.

- Куросаки Ичиго, замечал ли ты когда-нибудь, что у капитанов, кроме силы есть еще одна общая черта? - внезапно задал вопрос Главнокомандующий.

- 'Общая черта? К чему это он?'

Парень подумал пару минут, пытаясь сообразить, и кое-что все же вырисовалось в голове.