Йон Колфер - Последний дракон [litres]

Сегодня он снова преисполнился этого чувства – боевой ярости. Добавить туда потерю жировых отложений, и что тут удивляться, почему голову повело.

«Надо влить масла, – сообразил Верн, – пока не рухнул на ходу».

И он, включив чувства обратно, позволил фирменному аромату реки Перл, смеси жира сковородок, разбавленного пива и хлорки для чистки туалетов, привести его обратно.

– Пит-стоп, малец, – пробормотал Верн, прижимая Пшика плотнее к животу, чтобы пацан погрелся о драконий генератор тепла, и добавил: – Пора подзаправиться.

Гриль-бар «Жемчужина» располагался вдали от дороги на Слайделл, на южной границе Пети-Бато. Парковка сияла огнями, словно диамант бейсбольной площадки – спасибо болотным хлопцам, которые упорно пытались друг друга отмудохать в любом темном углу. У фасада стояла пара дюжин бортовых грузовиков, из-за сетчатой двери доносились мощные аккорды.

В таком ошалевшем состоянии Верн вдруг понял, что ему не хватает общества. На краткий миг он даже подумал, может, завалиться на партейку в пул, все равно он уже наверняка по всему интернету висит. Может, сюда уже мчат Болотные Рейнджеры, чтобы накинуть на него какую-нибудь фиговину в духе утяжеленной сети.

А потом он опомнился и с блеском устоял перед соблазном присоединиться к рядам пьяного рода людского, вместо чего метнулся к черному ходу, перемахнув через спутанные заросли шиповника и до усрачки напугав дрыхнущего журавля.

– Гребаный журавль, – буркнул Верн и, когда он замедлился, кровь, которую без его ведома задувало ему на голову, вдруг сменила направление и залила морду. Оказывается, он снова истекал кровью. Причем сильно.

«Хук, – вздохнул Верн. – Радует подарочком снова и снова».

По всему, дело было не только в боевом смятении.

«А ведь я серьезно ранен», – подумал дракон и тут же это почувствовал.

Он извернулся в воздухе и, неверно оценив высоту забора, зацепил его хвостом. И все бы ничего, но владелец совсем недавно провел к этому забору электричество, так что внезапный скачок сердцебиения заставил кровь хлынуть изо лба струйками в духе Тарантино и окончательно похерить Верну координацию. Когти свело судорогой, и Пшик кубарем рухнул во двор «Жемчужины», неловко, но по счастливой случайности приземлившись на кучу мешков с овсом, в то время как сам дракон башкой вперед угодил в пирамиду из бочек, разметав их аки кегли.

«Страйк, – подумал Верн. – В общем и целом, удачная миссия, лорд Хайфаэр».

И он присоединился к Пшику в царстве теней.

Пшик вынырнул из теней первым, в основном из-за разряда, который запустил ему организм до того, как Верн сбросил груз. Фактический дефибриллятор разогнал сердце и рассеял окутавший мозги туман. К счастью, эта судьба миновала обезболивающий эффект, так что Пшик чутка полежал на животе, вдыхая запах овса и думая, что где-то неподалеку на сковородке должен быть завтрак, пока мир и все его тяготы постепенно просачивались под веки.

Пшик вспомнил констебля и его нож. Вспомнил эти сияющие серые глаза, в которых ничего не отражалось, потому что у Ридженса Хука не было души. Вспомнил холодильную камеру «Марчелло», и как представлял себя подвешенным среди туш. Мысль тревожила, и она расстроила бы юнца окончательно, если бы его не спас друг-дракон.

Был ли у него друг-дракон в настоящем, взаправдашнем мире, или Верн – всего лишь фантазия?

Через несколько мгновений Пшик пришел к выводу, что у него был шеф-дракон с дружеским потенциалом. И Верн спас его от дальнейших мучений в Квартале, где эти самые дальнейшие мучения определенно стояли на повестке дня.

Что в свою очередь напомнило о поросятках, как их называла матушка во время его купания в синей пластиковой ванночке, каких-то двенадцать лет назад.

«Три моих поросятки на рынок ушли и больше никогда не вернутся», – подумал мальчишка. И он перевернулся на мешках, ведь ничто не приводит пацанов в движение так, как мысль поглядеть на собственные шрамы.

«Тот еще видок, наверное. Напрочь увечный».

От их явления во дворе сработал фонарь, и Пшик сразу понял, где находится, ведь годами надрывал тут спину.

Итак, разобравшись, куда приземлился, он все-таки нашел минутку поразглядывать свою левую ногу в свете галогенной лампы.

– Срань господня, – выдохнул Пшик. – Как гребаная ириска.

Что было правдой. Хирургические способности Верна не то чтобы включали в себя пластику, и ступня Пшика выглядела так, будто ее оперировала макака с паяльником.