Юрий Силоч - Постмортем

А Жози попробуй откажи, как же. И дело тут даже не в том, что она вообще-то принцесса и если прикажет Тальфу спрыгнуть с обрыва, то придётся прыгать.

— …но меня больше возмущает другое! Вы побежали к себе домой! Не в жандармерию, не в университет, не во дворец, а к себе домой! Ни один человек, кроме вас, не знал, что произошло! И сгинь вы там, никто не сообразил бы, где искать принцессу! Признайтесь, вы понимали, что ничего хорошего вас не ждёт и просто побоялись рассказать! Надеялись, что никто ни о чём не узнает! Струсили!..

И снова Тальф прикусил язык — на этот раз куда больнее.

Несправедливые обвинения всегда били точно в цель и выводили молодого человека из равновесия вернее всего. Кровь ударила в голову, очень захотелось выпалить что-нибудь остроумное, возбуждённый мозг подкидывал варианты один другого язвительней.

А Вильгельм продолжал. Если не слушать, то можно было бы даже назвать его забавным. Бурно жестикулирует, насколько позволяет негнущийся мундир, разоряется, хватается за голову, брызжет слюной, которая в слабом свете лампы красиво блестит и опадает на столешницу.

Но не слушать министра уже не получалось.

— …а это жуткое создание? Как это случилось, я вас спрашиваю? Как и почему? Чему вас учили все эти десять лет? И главное, зачем учили, раз вы так и не смогли понять, кто восстанет из могилы? Какой от вас вообще толк?! Ради чего магистр Хейлер тратил своё время?!

В глазах у Тальфа потемнело.

Зубы разжались.

— Уверен, вы справились бы лучше, — произнёс чей-то голос, и мгновением спустя юноша понял, что это были его слова.

— Что?! — воскликнул Вильгельм. — Что вы сейчас сказали?! Не зарывайтесь, молодой человек, вы не в том положении! Я могу приказать всыпать вам плетей тут же, на конюшне!..

Тальф мысленно обругал себя.

За долгие годы учёбы его распекали десятки раз, и юноша научился переживать такие моменты с минимальным ущербом. Главное — пропускать всё сквозь себя, будто говорят о ком-то за спиной. Можно ещё и поддакивать, мол, да! Совсем уже там! И чтоб никаких! С ума посходили!.. Чтоб завтра же!.. И больше никогда!.. И вообще!..

Стоишь себе стеклянной статуей, в голове ни единой мысли, разве что какая-нибудь модная популярная песенка звучит. Или повторяется по кругу одна и та же фраза: ритмичная, как марш. «Вче-ра ме-ня ру-гал Виль-гельм», — мысленно чеканил Тальф, впуская в сознание лишь интонации министра. — «Вче-ра ме-ня…»

— …вы понимаете?

Тальф задумался на мгновение, понимает ли он. Затем осторожно кивнул, сопроводив действие вздохом глубоко раскаявшегося человека.

— …понимает он! Война, вы слышите? Вы хотя бы думали, чем это грозит, перед тем, как?..

Бла-бла-бла.

Продолжает бесноваться. Про тяжёлое положение на границе, про короля, здоровье которого с недавних пор стало главным государственным секретом, снова про Жозефину.

«Вче-ра ме-ня…»

Главное — не услышать лишнего и снова не сорваться, а то и в самом деле оттащат на конюшню да исполосуют всю спину — с Вильгельма станется.

Юноша на пару мгновений вернулся в реальность, чтобы невпопад поддакнуть Вильгельму и привести того в ещё большую ярость.

— Нет, вы не будете! Не будете!..

«Не буду, не буду, — устало подумал Тальф. — Лишь бы только твою рожу усатую не видеть. И вообще, заканчивал бы ты уже. Спать-то как хочется…»

Но министр и не думал успокаиваться. Повторял одно и то же, обвинял, ругал, угрожал, увещевал — и так до тех самых пор, пока Тальф неожиданно для самого себя не зевнул с подвыванием во весь рот.

Мир застыл.

Какое-то мгновение казалось, что первый министр вот-вот упадёт на пол и пустит пену изо рта.

Молодой человек подобрался, сонливость тут же улетучилась, но было слишком поздно: над его головой сгустились метафорические тучи, которые закручивались в воронку и угрожающе гремели.

Пауза затягивалась.

— Ну? Что вы стоите? — спросил наконец Вильгельм.

Тучи исчезли, напряжение спало, так и не достигнув высшей точки. Урагана не случилось.

Тальф встрепенулся. Ситуация требовала его реакции, и он ситуацию не разочаровал: пробубнил извиняющимся тоном что-то нечленораздельное и развёл руками.

— Стоит он!.. Вы слушали меня вообще?

Тальф торопливо закивал.

— Ай!.. — Вильгельм издал такой звук, будто очень хотел плюнуть в юношу ядом, но яд, как назло, кончился. — Идите! И запомните хорошенько всё, что я сказал!

Холодные, но в то же время душные коридоры остались позади. Громадные двери, на створки которых Тальфу приходилось давить всем весом, распахнулись, выпуская наружу юношу и сонного гвардейца, который постоянно зевал и бормотал что-то себе под нос. Уже рассвело, но солнце пока не вышло из-за рогатой горы, которая отбрасывала на город длинную тень. Обе острые вершины, покрытые ледяными шапками, окружал переливающийся ореол тёплого света, очень похожий на нимб над головой праведника.