Игорь Лахов - Два варианта неба

Раздевшись догола и погрузив вещи с кувшинчиками горючего масла на плоты, мы тихо переправились на другой берег. Оделись, дрожа от холода и опять попрыгав, чтобы ничего не звенело, тихо выдвинулись в сторону вражеского лагеря. Незаметно сняв часовых, разбрелись, ища возы с провиантом и амуницией. Внутри лагеря никто на нас внимания не обращал, так как шли уверенно в этом скоплении незнакомых друг другу людей. Вообще, тут безалаберность полная! Ни тебе караулов около стратегически важных объектов, ни подобия организации лагеря – всё пущено на самотёк. Быстро разлив масло на очередной обоз с продовольствием, я уже было обрадовался, что всё тихо. Внезапно среди ночи раздался крик: "Тревога! Нападение!". Блин! Кто-то попался! Лагерь ожил в считаные секунды и я с трудом успел поджечь телеги прежде, чем куча пьяных, вооружённых столичных воительниц не вывалилась из палаток, тряся мечами.

Отмахиваясь руками, ногами и всем “колюще-режущим”, быстро вскочил на первого попавшегося коня, когда справа от меня вдруг раздался звон железа и одновременный вскрик двух голосов. Обернулся. Одна из наших тихо оседала на землю, прижимая руки к распоротому животу.

– Чуть тебя одна гадина, не достала… – сипло произнесла она, – Беги… Мне…

Не дослушав до конца, я поднял её сопротивляющееся тело и перекинул поперёк седла.

Дав пятками под брюхо коню и моля бога, чтобы остальные поступили также, я вылетел из лагеря в спасительную темноту. Скачка напоминала "американские горки", каждую секунду захватывая дух. Раненая воительница не шевелилась, но я чувствовал, что она жива. Дотянуть бы до реки… Дотянул! Сполз с коня, перехватив раненную за талию, дошёл до воды и поплыл. Тяжело… Бесчувственное тело тянет на дно, но сдаваться не хотелось. Пусть одну, но спасу! Рядом раздавался плеск и пыхтение – кто-то ещё смог выбраться! Берег… Шатаясь, вышел и скомандовал:

– Перекличка! Кто ранен?! Идти сможете?

Раздались голоса. Вроде много… Некоторые запросили помощи, которую тут же и получили от находящихся рядом целых диверсанток.

Подхватив свою спасительницу, сделал несколько шагов.

– Оставь… – прошелестели слова рядом с ухом, – Больно… Положи.

Скинув ношу с плеча, осмотрел при лунном свете её рану. Хреново… Очень!

– Держись, подруга! – попытался приободрить молодую женщину, – Скоро наши, а там и "четыре глотка", и "скулзово пиво"! Выживешь!

– Ты в это… – отплёвываясь кровью, попыталась улыбнуться она, с трудом выговаривая слова, – Ты… Веришь? Я не дура… Не тряси напоследок… Не успеем. Егг-Орр… Скажи ему… Я помню наше купание… Всё помню… Неровня… Другая… Детей нет… Жалко… От него… Пусть помянет, если впомни…

Воительница потеряла сознание.

– Эй! – затряс я её, – Не отключайся! Глаза открой!

Подействовало. Придя в себя, безумным, полным боли взглядом, она осматривала сумрак вокруг нас.

– Скажи, что… Куркка… Меня зовут Куркка… Плавать учил… Любил… Немножко… Пусть не забудет… Руки… Сильные руки… Вода… Ночь… Руки сильные руки… – стала заговариваться она,

Потом резко обмякла, тяжёлым тестом надавив на мои ладони и затихла, глядя вдаль. Всё… Я даже не попытался снова привести её в чувство, понимая, что она ушла насовсем.

– Куркка… Я запомню это имя… – прикусив губу, чтобы не завыть, прошептал, склонившись над погибшей девчонкой, – Пусть Сёстры встретят тебя достойно.

Несмотря на тяжесть мёртвого тела, снова взвалил её на плечо и двинулся в сторону нашей базы. Каждый шаг отдавался болью. Одна смерть со мной, а сколько их осталось на том берегу?

Вот и наш лагерь в лесу.

– Нирра! – заорал я, вышедшей встречать Правой Кнара, – Собирай всех, кто дошёл! Прочесать дорогу к реке – могут быть отставшие! Готовь снадобья! Много раненых.

– Поняла! Не дергайся – весь в крови! – быстро посмотрев на меня, отозвалась Нирра.

– Целый я. Не моя кровь.

– Потом разберёмся! Жди!

Оседая от усталости и пережитого на землю, я слышал, впадая в оцепенение, удаляющийся топот десятков ног.

Время перестало существовать. Час, год или секунда? Не знаю… Кто-то трясёт за плечо, натруженным голосом и свистя лёгкими от перенапряжения, пытаясь докричаться до меня:

– Тень! Тень! Все прибыли!

Дерркит-Орр… Поднимаю глаза и вижу её перекошенное лицо с глубоким порезом во всю щёку.

– Тень! – не унимается она, – Все, кто мог, прибыли!

– А? Извини!

Рассудок приходит в норму.

– Доложить о потерях!