Наталья Мазуркевич - Три глотка волшебного напитка [litres]

Я слышала крик Дарона, затихший внезапно, словно его покинула жизнь. Слышала, как падает на пол тело. Внутри все замерло: я отчаянно гнала мысль, что это принц. Старший. Жизнь младшего в этот момент не заботила вовсе. А после – все затопила тьма. Открыты глаза или нет – никто не заметил бы разницы. Звуки исчезли, словно помещение затопил кисель, гасивший все. В том числе и способность двигаться.

Мне стоило больших трудов поднять руку и нащупать бортик. Так и замерла, не в силах понять, что происходит вокруг. Время застыло. Я могла лишь считать про себя, только так убеждаясь, что все еще существую в обрушившемся на меня абсолютном одиночестве.

Сколько это продолжалось? Я сбилась со счета. Потерялась между тысячами секунд…

Звук вернулся болью и криком. Свет обжег распахнутые глаза. А запах… от него было некуда деться. Он был везде, пробирающий до глубины души, выворачивающий наружу – так пахла горелая плоть.

– Коллеги, вы так рады вновь меня видеть. Увы, не могу ответить взаимностью, – приятный, если бы не ситуация, голос разорвал повисшую было тишину. – Ани, давно не виделись, а ты все не хорошеешь, – с ощутимой насмешкой сообщил кто-то, кого мне раньше не доводилось слышать. – Совсем ослаб без достойного противника, да, Лис? Спокойные времена не пошли тебе на пользу.

Те, к кому незнакомец обращался, не ответили. Вербально. Но теперь ослепительная вспышка белого пламени обжигала не только глаза. Я поморщилась от явственного запаха паленых волос и не смогла удержаться – проверила, на месте ли моя собственная коса, но обошлось. В моем случае. И с волосами.

Ударная волна, прокатившаяся по небольшому до сих пор помещению, обрушила две колонны и одну из стен. Как назло, ту самую, к которой крепился мой балкончик. И, если бы Гретхен не уверила меня в бегстве Сам-Яра, я бы вознесла ему хвалу, ибо после знакомства моей спины со стеной и падения с уровня второго этажа я все еще чувствовала свое тело.

Перед глазами едва перестало двоиться, когда окружающий мир потонул во тьме. Она занимала собой все, заполняла легкие, сжимала в удушающих объятиях. Я успела попрощаться с этим миром, но… закашлялась.

– И это меня называли богом разрушения? – хмыкнул кто-то, вздергивая меня на ноги и похлопывая по спине. Обычно люди от такой помощи против желания доброхота давятся еще сильнее, но вместе с прикосновениями незнакомца остатки тьмы внутри словно бы растворялись. – Не слишком вежливо забывать о свидетелях, вам не кажется, коллеги?

Без поддержки у меня подкосились ноги, и я упала, распластавшись на полу. Взгляд выхватил знакомые сапоги, еще недавно принадлежавшие верховному жрецу, а вот все, что выше, претерпело изменения. Вплоть до пышных манжет с тремя рядами рюш, кокетливо выглядывающих из-под рукава фрака. В правой руке мужчина держал за навершие трость, а вот левой, не церемонясь, удерживал за шею Ардена – еще чуть-чуть, и сломаются позвонки, но незнакомца это не смущало.

– Лис, как обмельчал твой род, – хмыкнул тот, кто занял тело Шаона. Отчего-то внешность жреца его не устроила, и теперь вместо привычно-непривычного жреца с его лысовато-чернокосыми ипостасями младшего принца на весу удерживал пепельный блондин с колючими серыми глазами.

Я поежилась, не успев вовремя отвести взгляд.

– Недостающий элемент, – кивнул мне Ар-Шет и словно бы забыл, уделяя внимание долгожданным гостям, не пожелавшим представиться прежде, чем атаковать. Впрочем, незнакомцами эти двое не были. Воплощение Кардалиса – лорд Ансвальд – выглядел ныне не лучшим образом. Морщины, совсем незаметные пару дней назад, прочертили лицо несуществующего лорда, мгновенно повышая его возраст до седой старины. Разумеется, через пару часов постоянной подпитки вместилище бога восстановится в прежнем виде, но… будут ли у него эти часы?

В голове промелькнула неудобная, нежеланная мысль. Я гнала ее от себя подальше, но она все возвращалась: смогут ли появившиеся здесь Великие восстановить свои силы? Здесь, в месте, что полностью принадлежит их врагу, где любая энергия поглощается с чудовищной скоростью? Кажется, та же мысль пришла в голову не только мне, или же ее кто-то подслушал.

– Чего ты хочешь? – устало спросил Кардалис, больше напоминая человека в этот момент, нежели карающее за грехи божество.

– О, самую малость, – рассмеялся Ар-Шет. Называть его, даже в мыслях, на новый манер, равняя с обычными людьми, у меня язык не поворачивался. – Хорошая девочка, – похвалили меня. – Знает, кого следует уважать, чтобы продолжить свое существование.