Мелисса де ла Круз - Королевский Ассасин [litres]

– Вот и хорошо.

Сказав это, королева Лилиана выплывает из комнаты в своих пышных юбках.

За ней закрывается дверь. За окном в ночном небе появляется огромное лиловое сердце, затем зеленая стрела, и стрела пронзает сердце, после чего оно рассыпается и падает на землю, обращенное в пепел.

– Кэл. – Я осторожно трясу его за плечо. – Проснись. Это я, Тень.

Я наклоняюсь над его постелью и толкаю его еще раз, но Кэл спит, его рот полуоткрыт, темно-русые волосы растрепались. Он выглядит сейчас таким милым. Мне не хочется будить его – жаль, что я не могу просто-напросто лечь рядом и заснуть. Как тогда, на постоялом дворе, хотя с тех пор, кажется, прошла целая жизнь. Зная то, что я знаю теперь, я бы столько всего сделала по-иному. Мы так мало времени провели вместе. Завтра я выйду замуж за Хансена. Это наш последний шанс.

– Кэл, это я, – снова шепчу я. Мне страшно, что меня обнаружат в его комнате, но я не могу уйти. Я должна все ему рассказать. Должна объяснить.

На этот раз его глаза открываются, и он садится, приставив кинжал к моему горлу.

Я отшатываюсь, чтобы он случайно не поранил меня. Пробудившись, он сразу же опять стал Королевским Ассасином.

– Тень? – бормочет он. – Это в самом деле ты, или мне снится сон? – Он все еще держит в руке кинжал.

– Это правда я. – Я плотнее запахиваюсь в свой кремовый халат, чувствуя себя неловко, – теперь, когда он проснулся, мой приход сюда уже не кажется мне такой уж хорошей идеей. А вдруг он не захочет меня слушать? Что, если я ему больше не дорога, что, если я вообще никогда не была ему дорога?

– Тень, – бормочет он, как будто он еще не совсем проснулся и не может до конца поверить, что я и впрямь здесь

– Да. Убери кинжал. И прости, что я тебя разбудила.

Мне надо просить прощения не только за это, но и за многое другое.

Он окончательно приходит в себя и убирает оружие.

– Не извиняйся. Я рад, что ты здесь. – Его рука дергается, как будто он хотел коснуться меня, но не решается это сделать.

От этого я начинаю чувствовать себя немного лучше. Но мне жаль, что он не взял меня за руку.

– Мне пришлось незаметно улизнуть. Только сейчас я могу повидаться с тобой, до того как…

– Да, – перебивает меня он, словно ему невыносимо слышать эти слова.

Между нами на несколько секунд повисает неловкое молчание, затем мы оба начинаем говорить одновременно.

– Позволь мне объяснить…

– Почему ты мне солгала?

Его вопрос обрывает поток слов, готовый сорваться с моего языка. Сперва мне хочется отвергнуть это обвинение, но с этим покончено, больше между нами не может быть никаких тайн.

– Я подумала, что если ты узнаешь, кто я, то будешь держать дистанцию, – признаюсь я. – И, разумеется, не возьмешь меня в Монтрис.

– Значит, это все была выдумка – что ты хочешь вступить в Гильдию, хочешь стать моим подмастерьем?

– Даже если это и была выдумка, это вовсе не значит, что это не было правдой.

– Знаю ли я о тебе вообще хоть что-нибудь истинное?

Эти его слова задевают меня. Хотя он и не знал, кто я на самом деле, он видел мою душу. Но я понимаю его боль, потому что и сама испытываю такую же муку.

– Если честно, мне кажется, я и сама себя не знаю.

– Ты принцесса Сирень, – говорит он. – Ты была там? Во дворце? В тот день, когда королева дала мне задание?

Я киваю.

– Да, это была я. Я прибежала во дворец, чтобы рассказать королеве, что ты спас меня от принца Аласта и чтобы она не покарала тебя за то, что ты убил его.

– Ты была похожа на ту себя, когда мы участвовали в королевской охоте и ты надела маску и белый парик. Я чуть было не узнал тебя, – говорит он.

– Я поняла. Когда моя мать отправила тебя в Дирсию, я была потрясена и, переодевшись, побежала в город, чтобы увидеть тебя по дороге в тюрьму.

– Ты сделала вид, будто ты простая девушка, хотя была принцессой.

Я киваю.

– Во время некоторых церемоний я сопровождала мать, ведь иногда люди должны были видеть принцессу, чтобы знать, что она жива. Но по большей части я жила с моими тетушками. Я с самого начала говорила им, что хочу вступить в Гильдию Очага. Я была убеждена, что смогу исполнять свой королевский долг и так. Ведь никто не заподозрит ассасина в принцессе, не так ли?

Он качает головой.

– Но моя мать не согласилась, и моим тетушкам пришлось подчиниться. Тогда-то я сбежала в первый раз и оказалась в аббатстве Баэр. Я тоже никогда не могла сама распоряжаться своей жизнью, она мне не принадлежала.