Дмитрий Дашко - Лучший из худших-2

И моложе, и физический сильнее, и пургу всякую не гоню — только по приколу или по делу. Опять же пусть короткостриженный, но шевелюра — это ж наживное, месяц к парикмахеру не ходить — дреды заплетать будет можно.

От таких мыслей я невольно развеселился, стал посматривать на лысого как-то свысока. А он… он, кажется, заметил мой взгляд и, в свою очередь, тоже как-то странно посмотрел на меня, правда, ничего не сказал. Но я понял одно: наша нелюбовь к друг дружке стала обоюдной, меня словно просчитали.

Тогда я снова отвернулся к бойнице.

Вокруг был пейзаж как пейзаж, так и не скажешь, что катим по изменившейся от магии земле. Нет, конечно, какие-то необычные вещи то и дело появлялись в поле зрения и быстро исчезали. Ну, не бывает таких деревьев в обычной природе, не растёт у нас такое, больше похожее на живое существо, которое почему-то проделало путь Буратино наоборот: от человека к деревяшке. Такая вот необычная эволюция.

Взять тех же «коров» — тоже никогда такие не попадались, ни в одной научно-популярной программе.

О невидимках и вовсе молчу. Но, судя по тепловизорам, эти твари пока бродят в другом месте, сюда не заглядывают. И это скорее хорошо, чем плохо.

По борту что-то чиркнуло, я даже отшатнулся от неожиданности: показалось мне или нет, но одно из деревьев как будто выстрелило в нас острым сучком, но он не сумел пробить в броне дыру, сломался с треском пополам и упал под колёса.

Потом ещё один и ещё, да нас осыпало целым градом. По броне застучало как по барабану, а потом всё так же быстро закончилось.

Особого внимания на это происшествие никто не обратил по понятным причинам. Для броневичков этот обстрел, всё равно что в слона дробина.

Тем не менее, меня проняло.

Да уж… если позовут в лес за грибами, я всё-таки пару раз подумаю… Сила броска была довольно приличной, обычную одежду точно бы пробило насквозь.

В общем, здешний лес полон чудес. Почти рифма, только радости в том мало. Мои успехи в поэзии тут не оценят.

И снова ожило радио в шлемофоне, и снова голос поручика, только непривычно встревоженный:

— Боевая готовность номер один. Впереди великан.

Броневичок тряхнуло так, словно в него влупили прямой наводкой из противотанкового оборудования. Силой инерции меня сначала резко бросило вперёд, а потом вбок, прямо на учёных.

Не будь на мне каски, без сотрясения мозга было бы не обойтись. Но даже смягчённый удар слегка меня оглушил, и на доли секунды я потерял ориентацию в пространстве.

— Что это было? — заорал кто-то из солдат.

— Великан метнул в нас камень. Еле увернулись, — сообщил водитель.

Судя по всему, камень явно был куда больше обычного булыжника. Не удивлюсь, если в нас бросили чуть ли не скалой.

— Борт два и борт три, огонь из всех орудий! — прохрипел в шлемофоне фон Тизенгаузен.

Ках! Ках! Ках! Звуки пушек и пулемётов слились в унисон.

Внутренности бронеавтомобиля разом наполнились едким пороховым дымом.

И сразу послышался протяжный рёв, разом перекрывщий все иные звуки. Я даже не мог себе представить, что за существо способно его издавать. Казалось, что это разом кричат сотни китов, так же жалостно и протяжно, насылая тревогу и какую-то необъяснимую вселенскую печаль.

— Есть! Кажется зацепили! — воскликнул стрелок.

И тут же радость в его голосе сменилась паникой.

— Твою ж мать! Берегись…

Договорить, чего собственно необходимо бояться, он не успел: я вдруг понял, что машина превращается в подбитую гигантской битой кеглю, нас отрывает от земли, подбрасывает воздух.

Пол и потолок переменились местами, потом снова и снова… нас закрутило словно в барабане гигантской стиральной машины. Я ощутил на себе все выступающие детали бронеавтомобиля, пару раз меня конкретно приложило: если останусь жив, будет куча синяков и ушибов.

Затем наступило состояние, очень похожее на невесомость, когда ты потерял всякую связь с землёй и забыл, что такое гравитация. Сложно сказать, сколько оно продлилось, может, секунду или две, но всем, кто находился в машине, оно показалось вечностью.

Затем гулкий удар, душераздирающий скрежет — никогда бы не подумал, что сталь способна издавать такие звуки, кто-то вскрикнул, но его голос сразу же оборвался.

Бах! Очевидно, мы, если так можно выразиться, приземлились, причём к счастью для экипажа, не на крышу, а на колёса. Рессоры смогли частично погасить мощь, с которой нас впечатало в грунт. В противном случае, всё бы закончилось довольно плачевно.