Иннокентий Белов - Слесарь [СИ]

Немного придя в себя, и протянув мне здоровую руку, охотник таким образом попросил помощи. И легализовал мое нахождение на стоянке. Я помог ему подняться, и мы медленно прошли вглубь рощи. Хозяева построили два крепких шалаша, один побольше, навес с очагом, стол, сколоченный из подструганных жердей и пару скамеек, сделанных так же.

На столе стояла пара тарелок и пара мисок, все из дерева. Пара вырезанных из дерева ложек лежала там же.

Получается, здесь жили всего два охотника, один — погиб, второй ранен и очень серьезно нуждается в помощи. Я могу помочь антибиотиком, на его девственный организм точно произведет сильное воздействие. Или не произведет.

После того, что он увидел на мне, уже нет смысла скрывать маленькую белую таблетку, которую раненому необходимо выпить. Воспаление этот антибиотик может очень хорошо подлечить, тогда и охотнику и мне будет гораздо проще выжить. Он — пока моя единственная надежда в этом мире.

Если он умрет, я снова вернусь к нелегальной жизни. Пока есть возможность зацепиться и освоиться, при условии — что меня тут оставят. С другой стороны, выбора у охотника особо нет, он сильно ранен и помощник ему необходим. Когда придет смена, тогда возможны варианты, но пока рано думать об этом. Если она должна прийти, но непохоже, что такой объем работы на стоянке сделан для шестидесяти — восьмидесяти кило вяленого мяса, которые могут унести два человека. Значит, должны прийти еще люди, для переноски или перевозки добытого.

Оставив сидеть охотника на скамье, я прошелся по стоянке в поисках чашки и воды. В обложенном камнями очаге стоял примерно пятилитровый котел с крышкой и ручкой. Я заглянул внутрь, какое-то варево, пахнет прямо натурально мясом без консервантов и еще приправами. Перцем точно и еще чем-то.

— Пряности у них есть, — отметил я машинально.

Деревянные чашки и ковшик висели на сучках дерева, около стола, не сразу разглядел. Достал из рюкзака свои антибиотики, потом сбегал за еще теплым котелком. На столе, под внимательным взглядом охотника, вышелушил из упаковки две таблетки Амоксиклава.

Потом, не спеша, несколько раз показал раненому, что эти беленькие кругляши надо запить водой. И тогда его рана станет лучше. Конечно, объяснять на пальцах было не просто, как и охотнику — понять меня. Раненый только смотрел на меня.

Пришлось действовать личным примером, закинув в рот таблетку и запив теплой водой из кружки. Теперь его очередь — настойчиво я продолжал показывать, что после этого, как он выпьет свою таблетку, станет гораздо лучше.

Даже показал на светило и как мог, жестами объяснил — типа, один день и станет лучше. И снова подтолкнул таблетку к раненому.

Перестав колебаться, охотник мгновенно схватил ее и закинул в рот, подержал немного и запил из моей чашки.

Все же остерегается местный. Даже воду мою допил, не стал из другой чашки пить. А вот допить за мной не побоялся, демоном меня точно не считает. Это уже хорошо, надо и дальше осторожно себя вести.

Главное для меня — не спугнуть охотника. Он уже много диковин видел на мне и от меня, но не шарахается и не крестится истово, молитву не бормочет. Пристально смотрит, но не напряжен совсем.

То ли уверен так в себе, то ли последствия ранения.

Охотники обычно не очень религиозны, живут природой и больше в нее верят.

Да и карающая рука Церкви от них далековато, не вызывает трепета и нарушение непреложных истин для того же города.

Пока хлопотал на стоянке и просился в гости — чувство голода притупилось. Но теперь запах сушеного мяса и аромат от котла в очаге снова стали терзать желудок. Есть хотелось просто невероятно. Пришлось жестом попросить еды, охотник удивился, но махнул на котел, накладывай — мол.

Принес котелок, снял допотопную крышку и запах каши с мясом просто ударил по голове. Навалил себе миску и мгновенно все закинул в себя, работая ложкой. Организм требовал еще и еще, и я вопросительно посмотрел на охотника. Он к еде не притронулся.

Не до того, наверно.

Пристальный взгляд охотника понемногу перестал настойчиво давить на меня. Видно, что демонстрация моего незаурядного аппетита успокоила его. Раз я так голоден, значит я — обычный человек, со своими слабостями. Значит, незачем ждать от меня неминуемого нападения, если мне приходится голодать и просить еду.

Он приподнял руку, я ждал, что раненый мне покажет, но у него были свои мотивы поведения.

— Тонс. Тонс Драгер, — выговорил охотник. И еще что-то.