Андрей Стригин - Кирилл Обломов и его невероятные миры

Лишь только он скрылся за скалами, полыхнуло, а затем громыхнуло так, словно взорвалась вакуумная бомба, скалы покраснели от жара, в воздух взлетают какие-то повозки, рядом с нами попадают дымящиеся ошмётки, среди которых выделяются пару длинных хвостов, с кисточками на концах, сломанный рог и оторванное рыло, так похожее на свинячье.

— Черти засаду устроили, — слышу мысли Семаргла. — Такое ощущение, что нас ждали, но они не смогли даже представить, что в засаду может попасть бог смерти и огня, — хмыкает Семаргл. — Всё, сейчас здесь чисто, можете смело идти.

— Что это было? — вцепилась в меня Катя.

— Семаргл зачистку произвёл … можно идти.

— От кого?

— Там черти прятались.

— Эти хвосты принадлежат чертям? — косится из-за моего плеча Катя и вздрагивает.

— Принадлежали, — усмехаюсь я.

— Мне так страшно, Кирилл, — Катя всхлипнула и прижимается к моей груди.

— Их уже нет, — неловко погладил её по взъерошенным волосам.

— Мне вообще страшно, здесь жутко. Я хочу домой! — неожиданно она плачет.

— Не плачь, я тебя в обиду не дам, — испытывая неловкость, касаюсь губами её макушки.

Тираннозавр с трудом поворачивает толстую шею, пытается лизнуть плачущую девочку, тоже хочет её успокоить. Катя перестаёт плакать, с благодарностью смотрит на меня.

— Ты такой храбрый, я бы хотела, чтобы у меня такой брат был как ты, — она улыбается и словно солнечный лучик пробегает по её лицу.

— Ну, да, — неопределённо говорю я и вздыхаю.

— Эй, молодёжь, — раздаётся смешливый голос Семаргла, он вновь в образе вихрастого мальчика, — полезайте в воду, надо использовать момент, пока водные страшилища не подплыли к берегу.

Он нас не ждёт, разбегается и прямо в одежде сигает в тёмную воду. Таинственные огни возбуждённо замерцали, но мгновенно веером расходятся в стороны, словно поняли, этот мальчуган им не по зубам.

— Вода, класс! — Семаргл кролем плывёт вдоль берега.

Гоша втягивает ноздрями воздух и стремительно бежит к скалам и, не задумываясь, входит в воду. Ему пришлось пройти метров пятьдесят, чтобы вода покрыла его до спины.

Немного замешкавшись, Катя первая сползает в воду и, схватившись за страшный Гошин зуб, начинает намывать себя. Я тоже прыгаю в воду и с завистью глянул на Катю, ей хорошо, есть за что держаться, но мне как-то боязно приближаться к огромной голове тираннозавра.

— Кирилл, плыви сюда, здесь место всем хватит, — льётся как ручеёк Катин голос и она весело смеётся.

— Э нет, я как-то сам, — струхнул я.

— Как хочешь, — плещется Катя, обливая водой голову терпеливому тираннозавру.

— Люди и динозавры … девочка и тираннозавр, — тихо говорю я.

— Что ты сказал, Кирилл? — Катя посылает руками в мою сторону волну.

— Я говорю … классно смотришься … на фоне этих зубов!

— Это Гоша, мой котёнок! — дурачится Катя.

— Хороший котёнок, — я наблюдаю, как тираннозавр погружает морду по самые ноздри и выдыхает так, что поднимается немалая волна. Внезапно мне становится понятно его действие — он так же дурачится, как и Катя. Для меня это откровение, такое страшное животное, а ведёт себя словно шаловливый щенок.

— Он ещё молодой динозавр, — подплывает ко мне Семаргл, — характер ещё не испортился, к тому же … от Кати идёт такая энергетика, что он не в состоянии совладать со своими чувствами. Но нам пора выбираться на берег, — он с тревогой смотрит вдаль.

— Там кто-то есть? — я пытаюсь высмотреть во мгле, но лишь вижу мерцающие пятна.

— Угу … шеи над водой подняли … сейчас ринутся на нас.

— Кто?

— Мерзость всякая, боюсь, даже мне сложно будет с ними справиться.

Слышится хлопанье крыльев, кто-то летит со стороны берега, внезапно мне на голову приземляется трёхглазая курица. От неожиданности я едва не захлебнулся, погрузившись по самую макушку.

— О, старая знакомая! — радостно восклицает Катя.

Курица недовольно машет подмокшими крыльями, пытается удержаться на моей голове, затем перелетает на спину к тираннозавру, недовольно квохчет, выпучила все свои три глаза, словно хочет что-то сказать важное.

Катя легко взбирается на динозавра, помогает и мне влезть по скользкой шкуре, цепко обхватив своей маленькой ладошкой мою руку.

— Промокла, маленькая, — Катя гладит взъерошенные пёрышки возбуждённой птице.

Внезапно раздаётся голос, хриплый, какой-то нечеловеческий, я не сразу понял, что это говорит трёхглазая курица:

— Хочу вас проинформировать, я летала, всё видела и всё слышала, — она показывает подпаленные перья.