Андрей Стригин - Кирилл Обломов и его невероятные миры

— Полетим туда, — Семаргл с насмешкой глянул на меня, но я лицом выразил бесстрашие и решимость, хотя душа, словно рухнула под ноги, едва не расплющившись о камни, так мне стало страшно.

— А что там, в Пекельном мире, — шёпотом спрашивает Катя, она заметно побледнела, даже веснушки растворились, словно утренние звёзды под лучами солнца.

— Там наши враги, — мрачнеет Семаргл.

— Следовательно, мы полетим прямо в их логово? — я пытаюсь сохранить бравый вид, но скисаю прямо на глазах.

— Именно, прямо в логово, ты правильно подметил, — на его лице вспыхивает озорная улыбка, словно он собирается напроказничать.

— И когда мы … эта … полетим, — что-то мне совсем нехорошо стало.

— А когда ты думаешь отправляться? Дело надо делать, мы здесь, а там Нечто подбирается к Волшебной Книге! — Семаргл явно меня передразнивает.

Я вспыхиваю от негодования, даже кулаки сжимаю, в упор смотрю в его светлые глаза и вижу в них не насмешку, а затаённую печаль.

— Прямо сейчас, — тихо говорю я и в душе раскаиваюсь за свою предыдущую дерзость.

— Прячь Гошу, а ты курицу, — обращается к нам Семаргл. — Берите друг дуга за руки и хватайтесь за мой пояс, и ни при каких обстоятельствах не разжимайте пальцы, иначе может занести в такие закоулки, даже я не смогу вас отыскать. Пекельный мир не под нашей юрисдикцией, там свои законы и судьи, у них злоба на первом месте, а доброта редкость, но есть страх и им можно манипулировать, — на лице бога смерти и огня мелькает хищная улыбка.

Окружающий мир содрогается, качаются скалы, воздух словно вскипает и появляется пылающий шар. Он медленно приближается, ощущение, что это живое существо, мне кажется, он может мыслить.

— Это живая плазма, она обладает разумом, — подтверждает мою догадку Семаргл. — Мы в ней полетим, беритесь за руки.

С этими словами нас втягивает внутрь и всё меркнет, но на миг, затем вспыхивают звёзды и через мгновение они превращаются в радужные ленты, а затем и они исчезают и лишь пространство наполняется непонятным, размытым светом.

— Пекельный мир далеко за последними рубежами нашей Вселенной, приходится лететь быстрее мысли, чтобы не состариться в пути, — звучит мальчишеский голос Семаргла.

Скашиваю глаза, мои руки едва различается и наполнены светом, тянутся куда-то в неизвестность, словно существуют сами по себе, но я чувствую, как крепко держусь за руку Кати и за пояс Семаргла. Вероятно, физического организма, как такого уже нет, а мы, словно рассыпались на атомы, но разум существует и цепко держит воспоминание о форме тела, чтобы его воссоздать в благоприятных условиях.

— Ты правильно мыслишь, — в пустоте возникает лицо бога смерти и огня. В данный момент оно зыбкое как сон и постоянно меняет свою форму. Вот на меня смотрит страшный волк, клацая челюстями, то звучит клёкот сокола, и я вижу круглые птичьи глаза, внезапно проявляется жуткий череп с мерцающими красными пятнами в том месте, где должны находиться глаза. — Я сейчас такой, каким меня представляют люди, а обличий мне дали множество, вот атомы и не знают какое им нужно занять место. Ничего, прибудем на место, всё нормализуется … если Бог даст, — с небольшой паузой заканчивает он.

Внезапно мне становится понятно и это меня поражает до глубины души, Семаргл если и не боится, то всё равно чувствует себя не очень уверенно. Неужели есть места, которых опасаются даже боги?

— Конечно, есть, — он вновь ловит мысли, — мы ведь тоже люди, ничто человеческое нам не чуждо, — его рассуждения меня вновь ставят в тупик.

Монотонно мерцающее пространство темнеет, словно солнце заходит за горизонт, затем и вовсе наступает тьма. Мы летим, а может вернее, опускаемся в бездну, словно батискаф в Марианскую впадину. Б-р-р как жутко, мороз дерёт кожу, зубы хотят стучать, но вместо них атомы. Когда же это закончится!

— Мы на месте, — почему-то шёпотом произносит Семаргл, — мы во владениях низших миров, отсюда на Землю проникают тёмные сущности.

— Почему так темно? — рядом появляется Катя, тело у неё начинает уплотняться и вот она вновь становится обычной испуганной девочкой. Я тоже наконец-то обретаю настоящее физическое тело, курица завозилась под моей рубашкой и выдернула наружу любопытную трёхглазую голову, тираннозавр Гоша высунулся из своей рукотворной пещеры, получил очередную порцию ласки от Кати, пискнул, и вновь шмыгнул внутрь, напоследок взмахнув длинным хвостом.

Бог смерти и огня преображается в вихрастого мальчугана, хмыкает в кулак: