Д Штольц - Преемственность

Кобыла стащила губами яблоко с палочки, похрустела им. Раздалось довольное ржание.

— Яблоко больше понравилось? — Восхищенный мальчик схватил корзинку и подтащил ее к границе невидимой стены.

Чуть раскачав, он опустил ее к земле и высыпал фрукты, те покатились вперед к ногам лошади. Та, довольно пофыркивая, собирала их и жевала. Когда ничего не осталось, она красиво мотнула гривой и завалилась на бок.

— Пока не смогу принести больше яблок и груш. Может, нарву в садах Больших Вардов чуть позже. Здесь у нас в Малых Вардцах очень плохая земля! Все деревья слабые и чахлые… Дедушка говорит, что почвы у нас бедные и каменистые, а еще что мало солнца и тепла. Но в Вардах, это городок в Долине, фрукты гораздо лучше растут. Тебе почитать еще, Кельпи?

Лошадь радостно фыркнула. Она лежала, удобно устроившись на сухой траве, а её ярко-голубые глаза были чуть прикрыты. Уилл раскрыл книгу и принялся читать очередную сказку.

Осень, сезон Лионоры

Так пролетело лето и наступила осень. Остатки сухого рогоза трепыхались на прохладном ветру, который то резко налетал, то также резко пропадал — обычная погода в это время года. Уилл ступил на поляну и подошел к камешкам. Он натаскал их еще больше, и теперь невидимая стена имела под собой основание из вполне видимой груды камней.

Мальчик приложил руку к глазам, сощурился и вгляделся в озеро. Высокая трава пожухла почти окончательно, и теперь все озеро было видно, как на ладони. По темной глади озера, словно по земле, бежала красивая кобыла. Она добралась до кромки воды, сошла на берег и поскакала в сторону юноши, вверх по совсем небольшому и пологому пригорку. У самой границы невидимой стены лошадь замедлилась и остановилась, радостно заржав.

— И тебе привет, Кельпи, — как-то грустно приветствовал водяного демона Уилл. — Я принес яблок. Мы с дедушкой вчера купили их в Больших Вардах. Он думает, что это я их все ем, поэтому теперь постоянно покупает по яблочку или по два по возвращении в город. А вчера вот целую корзину взяли!

Мальчик высыпал корзину и подтолкнул палочкой яблоки, которые пересекли стену. Кобыла радостно заржала и стала стремительно собирать валяющиеся на земле фрукты, счастливо похрустывая.

— Кельпи, я хотел сказать тебе, что больше не смогу приходить, — переминулся с ноги на ногу Уилл и печально посмотрел на лошадь.

Кельпи словно оцепенела, она нависла над последним яблоком и замерла, вслушиваясь.

— Матушка выздоровела — она возвращается в Малые Вардцы сегодня вечером. Дедушка отправился за ней, взял с собой дарены, которыми отплатит бабушке Удде за помощь. И с завтрашнего дня я, как взрослый, начну рыбачить вместе с Маликом на Белой Ниви. Так сказал дедушка… Он стал плох, постоянно кашляет и говорит, что его знобит. Бабушка тоже уже плохо справляется с нашим огородиком, глаза не видят. И теперь я должен, как кормилец, обеспечивать семью.

Кельпи медленно дожевала последнее яблоко и подошла к стене, уперлась в нее красивым лбом.

— У меня просто не будет времени приходить к тебе… Я долго добираюсь до тебя, озеро-то далеко от дома. Дедушка с бабушкой и так уже не верят мне, что я просто гуляю рядышком с Белой Нивью. Допытываются, где я пропадаю целыми днями. Я им о тебе ни слова сказал, честно! Но здесь я больше не появлюсь.

На глазах мальчика, которому по воле жестокой судьбы нужно было срочно вырасти и стать мужчиной, блеснули слезы. Он подошел вплотную к стене и посмотрел на кобылу со смесью восхищения и грусти. Та замерла около стены, не шевелясь, и смотрела на него в ответ своими голубыми глазами с продольно-овальными зрачками.

— Ты такая красивая и грациозная… Хотела меня съесть и сейчас, наверное, хочешь. Но я восхищаюсь тобой, Кельпи, ведь ты прекрасна во всех обличьях! Мне тебя будет не хватать.

Уилл осторожно сделал шаг вперед. Лошадь не шевелилась, с ее шелковистой черной гривы тихо капала вода, а копыта уперлись в землю. Мальчик сделал еще шаг, его ноги коснулись камешков. Не дыша, он поднял правую руку, вытянул ее вперед и самыми кончиками пальцев потянулся к морде кельпи. Потом чуть одернул руку, но кобыла не шевелилась и стояла спокойно, чуть наклонив голову вниз и упираясь в стену лбом.

Наконец, собравшись с духом и силами, Уилл все-таки протянул руку и коснулся самыми кончиками пальцем лошадиной морды. По руке словно пробежала дрожь, раздался легкий треск, а может и не было этого странного треска, а Уиллу лишь почудилось. Но лошадь и дальше продолжала стоять, замерев, а он погладил теплую морду, осторожно, в любой момент готовый отпрыгнуть назад.