Д Штольц - Преемственность

— Нет, нет, не дразни. А то и я тут останусь, — произнесла она чуть хрипло. — Вечером все это снимешь с меня… Но сейчас мне нужно быть там, внизу. Отец и так в гневе, что Лео проспал, еще и напился крови, да так много, что я не могла его разбудить. Мне нельзя подводить отца. Не сегодня.

— Извини, на меня что-то нашло. — Раскрасневшийся вампир засмущался и отступил, стараясь унять бешеный стук сердца.

— Ох, Уильям, Уильям.

Улыбка спорхнула с лица Йевы, и на смену пришла печаль. Ничего не понимающий Уильям посмотрел вслед девушке, исчезнувшей за дверью. Он не понимал, что же такое на неё нашло. Не найдя разгадки, он снова сел в кресло и раскрыл книгу.

Йева же спустилась на первый этаж, прошла длинный и широкий коридор, освещенный факелами, и оказалась в зале. За столом царило веселье — разогретые теплом и вином гости шумно радовались жизни, горланили песни и набивали животы графскими угощеньями.

Два стола были соединены вместе и ломились от яств, которые уплетали за обе щеки истосковавшиеся по нормальной еде гости. Барон Даймон, перед которым уже стояла целая тарелка обглоданных костей, не найдя свободного места, начал швырять кости на пол. Слуги виновато поменяли ему тарелку.

— Граф, у вас великолепная кухня, — проревел счастливо рыцарь, отрыгнув. Он залпом осушил кубок. — А вино! Что за вино такое чудное?

Слуга немедля наполнил опустевший сосуд барона золотистым напитком.

— Это, должно быть, Летардийское Золотое, — с тоном знатока произнес худощавый рыцарь Вирджин Вордерлвуд, одетый в красно-белое котарди.

— Нет, господа, вы не правы, — слегка улыбнулся граф.

— Хм, да… Возможно, для Летардийского оно слишком хорошо, — подостыл Вирджин, задумчиво сделал еще глоток, смакуя вкус на языке. — Тордъялк из Флоассии?

Филипп мотнул головой, синие глаза вспыхнули чуть насмешливо. Вращая осоловелыми глазами, Вирджин непонимающе уставился на графа. Ханри, сидевший рядом с Белым Вороном, задумчиво поднял свой кубок и отпил.

— Тогда это может быть лишь Королевским Розовым вином из Ноэля, выращенным на его оцелованных солнцем склонах, обращенных к морю, — деловито произнес посол.

— И вы не правы, уважаемый Ханри, — многозначительно улыбнулся Филипп, а его дети, сидевшие по левую руку от него, хитро переглянулись. — Это Черный принц из южного Аль Марина.

Все гости охнули разом. Кто еще не пил, схватился за кубок и тоже принялся пробовать.

— До чего ж богат ваш край, что вы потчуете гостей вином из-за Черной Найги, — воскликнул Вирджин, залпом осушив кубок.

— В моих винных погребах ещё предостаточно Черного принца, так что не торопитесь, господа, — ухмыльнулся Филипп, глядя на ошеломленные лица гостей, которые заливали в себя кубки разом, мгновенно пьянея.

— Были бы у меня в погребах южные вина, их бы уже не было! — Даймон загоготал, обгладывая очередной кусок мяса и запивая его вином.

Ханри с мягкой улыбкой посмотрел сначала на Филиппа, потом на его детей, перед которыми стояли пустые тарелки, а кубки, которые они подносили время от времени к губам, были все так же полны.

— Воистину, вашему краю покровительствуют демоны, — произнес многозначительно посол.

— Разве что демоны плодородия, демоны счета и управления. — Филипп облокотился головой о руку и встретился взглядом с Ханри. — Чего же сами не пьете, уважаемый Ханри?

— Предпочитаю, как и вы, мыслить всегда трезво и не терять нить рассуждений, размывая ее вином. — Ханри положил руки на стол. Он был одет в котарди золотого цвета с вышитыми по груди и животу символами дерева с пышной кроной белоснежного цвета, на груди лежало несколько цепей, скрученных специально меж собой, а все пальцы были усеяны золотыми перстнями. — Как насчет того, чтобы перейти к делу, уважаемый граф?

В этот момент барон Даймон, сидевший по правую руку от посла, дико загоготал в ответ на шутку Вирджина, которую тот, пьяный, рассказывал рыцарю и писарю. Посол поморщился и почесал рукой оглохшее ухо.

— Конечно, но такие разговоры необходимо вести в тишине. — Граф поднялся, кивнул сидевшему слева от него Лео и направился к выходу.

Посол, поправив пояс под толстым животом, последовал за Филиппом, не отрывая взгляда от спины энергично шагающего мужчины.

Двое мужчин поднялись на четвертый этаж, Филипп открыл дверь кабинета, и Ханри Обуртальский, следуя приглашающему жесту, вошел внутрь. Он удивился богатству обстановки кабинета, цепким взглядом ощупал дорогое южное дерево, из которого была сделана вся мебель, прошелся ногами по бордовому ковру с длинным и пушистым ворсом, а взглядом по плотным шторам из дорогой южной ткани олъяс. Приземлившись на кушетку и потрогав пальцами ее мягкую обивку, Ханри натянул свою традиционную ласковую и мягкую улыбку и обратился к устроившемуся напротив графу. Правой рукой он отвернул меховой жилет, надетый поверх золотистого котарди, и достал оттуда перевязанную шелковой лентой бумагу, развернул ее.