Д Штольц - Небожители Севера

— Отойдите, Юлиан, — мягко сказал Пацель, снимая с плеч сумку.

Он размотал шерстяной шарф, снял с себя накидку, остался лишь в платье и теплом шерстяном табарде. Юлиан послушно отошел, уступив место магу. Присев на колени, лекарь из Детхая потрогал тыльной стороной ладони лоб женщины, взял ее почти безжизненную руку в свою, помял пальцами, затем прислушался к тяжелому дыханию, которое давалось Нанетте с большим трудом.

— Вовремя успели. Еще неделя-две, и она бы умерла, — улыбнулся Пацель.

Маг снял с рук перчатки, достал из кожаной сумки на боку странный нож с очень длинным и тонким лезвием. Приложив острие к одной стороне груди, он надавил, и клинок вошел в легкое женщины.

Шароша истошно закричала, прижимая к себе младенца, тот завопил еще пуще, вторя матери писклявым голосом. Малик, бледный на ватных ногах, покачнулся, глядя как нож вошел почти полностью в грудную клетку Нанетты.

С распахнутыми от ужаса глазами Юлиан посмотрел на мага, но тот был так спокоен и сконцентрирован, что он полностью доверился столь опытному человеку, лишь сжал трясущиеся ладони в кулаки.

— Дайте какой-нибудь сосуд или посуду, — приказал маг.

Малик продолжал вращать выпученными глазами и ничего не делал. Вздохнув, младший брат взял со стола миску и подал ее Пацелю. Тот поставил ее на грудь и поводил пальцами у пробитой дыры.

Юлиану вспомнились движения Вериатель, когда она выманивала воду из тела Леонардо. Здесь было что-то подобное. И действительно, спустя мгновение белая и дурно-пахнущая жидкость стала выползать из разреза, оставленного ножом, и, переползая через края тарелки, плюхаться туда. Она текла медленно, и несколько минут Малик, Шароша и Юлиан завороженно наблюдали за целебной магией.

Наконец, вся гнойная жидкость покинула легкие, а вслед за ней, извиваясь, показалось белесое тело. Это был червь с узким телом, длиною с мужскую ладонь.

— Что? Червь? — воскликнул пораженный Юлиан, не веря собственным глазам.

— Да. — победоносно ухмыльнулся Пацель. — Летом он спит, а зимой активизируется, жрет носителя и откладывает яйца, которые зреют до лета.

Насильно волоча свое тело к миске, червь пытался вернуться в носивший его годами организм, но проигрывал в схватке с магией. В конце концов сплетясь в клубок, он лег посреди белоснежной гнойной жидкости. Пацель со спокойным лицом поднес руку к тарелке и всё содержимое вспыхнуло зловещим пламенем.

— Миску спалить до конца, — приказал Пацель.

Он приложил к груди старой женщины руки и прикрыл глаза. Его веки дергались и, казалось, что маг мысленно что-то нащупывает. Пробитая рана на груди стала на глазах затягиваться, как и пролежни на боку.

— Как думаете, почему зимняя аспея так называется? — довольно улыбнулся Пацель, убирая руки от груди женщины.

— Не знаю, — прошептал изумленно Юлиан и сел на колени рядом с матерью.

— Аспея образовано от Аспид. Аспидами называли летающих змей, которые жили около двух тысяч лет назад, но вымерли. То есть все южные и просвещенные лекари уже давно знают про паразитов, пока северные недоумки лечатся травками, — бахвалисто сказал маг из Детхая. — Эта женщина проскачет, как молодая кобыла, еще лет тридцать.

— Спасибо вам, Пацель, — с большой благодарностью шепнул Юлиан, словно боясь нарушить царившую в лачуге магическую тишину.

— Говорите спасибо Мариэльд, я проделал такой путь только ради нее, — поднял брови маг и, отряхивая колени, встал с земляного пола. — Женщина очнется завтра.

Юлиан удивленно вглядывался в посветлевшее и словно ставшее моложе лет на десять лицо Нанетты. Она умиротворенно и спокойно спала, дыхание ее выровнялось, а грудь опускалась и поднималась равномерно, без резких вздохов и хрипов. Уилл нежно погладил руку Нанетты и поднял счастливые глаза. Мариэльд стояла рядом, облаченная в темно-синий плащ и ласково, с материнской любовью смотрела на сына.

Встав с колен, Юлиан подошел к Мариэльд, наклонился и обнял эту хрупкую и миниатюрную пожилую женщину. Та, прикрыв глаза от радости, обвила шею сына изящными руками и погладила его по шее, волосам.

— Я не знаю, как вас отблагодарить, — прошептал Юлиан.

— Ты знаешь, что я хочу от тебя услышать, — произнесла Мариэльд вполголоса, продолжая гладить сына по волосам.

— Матушка, — после недолгой паузы сказал Юлиан чуть смущенно.

— Да-да! — рассмеялась Мариэльд, поглаживая сына по щеке.

В это время Пацель подошел к Шароше, прислушался к ее дыханию, деловито постучал пальцами по груди насмерть перепуганной женщины, затем послушал притихшего голубоглазого малыша и с удовлетворенным видом отошел. Наконец, лекарь приблизился к дрожащему Малику, приложил ухо к его груди, чуть двигая пальцами, словно настраивая свой слух.