Д Штольц - Яд и Меч

— Наш путь лежит в Элегиар.

— Зачем? — поднял бровь юронзий, возвращаясь к столу, и стал посматривать с интересом уже на безмолвных спутников графа. — Ты говоришь, что ты не доже’кайрой… то есть не рабовладелец. А кто эти женщины, а?

— По приглашению давнего товарища учителя, — Юлиан нахмурился. — Женщины свободны, они не рабыни, а айорки. У них, как ты видишь, нет на щеках магических клейм, Рингви, ибо в наших землях к айорам относятся, как к членам семьи.

В это время Рингви откусил здоровенный кусок мяса, снова вытер рот хлопковым полотенцем и убрал остатки ладонью, затем сделал глоток душистого вина из золотого кубка и отошел от стола. Он схватил небольшой инкрустированный самоцветами кинжал и пошел в сторону отряда вампиров. Мускулистые руки юронзия играли с оружием, подбрасывая его в воздух и ловко хватая за рукоять. Вместе с тем, мужчины с общины Рингви переглянулись между собой и в счастливом оскале стали ждать развлечения.

— Мне ничего не говорит это слово, Юлиан. Тех, кого здесь называют рабами, в Песчаных землях кличут доженами, но от этого ничего не меняется — они рабы. Но ты мне симпатичен, северянин с Ноэля! Мой песчаный народ Р’онзий уважает тех, кто не смердит от страха при первой опасности.

Юронзий молчал. Хитрые темно-карие, почти черные глаза, чуть узкие, лукаво посматривали на аристократа. Затем, выждав некоторое время и наслаждаясь безэмоциональным лицом Юлиана, которое понравилось Рингви, предводитель рабов продолжил.

— Пошутим же над судьбой! Пусть женщины определят вашу участь, — Рингви оскалился, а юронзии, в землях которых женщины приравнивались к скоту, вокруг него загоготали, с удовольствием поглядывая на обескураженных айорок. — Если они считают себя свободными и не угнетенными, пусть скажут об этом. Или придумают, как вас убить, а я исполню.

Юлиан кинул косой взгляд на кашляющего веномансера, который пытался привлечь к себе внимание. Краем глаза старик показывал на Кайю. Та стояла недалеко от Лойса и ручкой вытирала испарину со лба. Ей поплохело. Идея родилась неожиданно, дерзкая, но осуществимая.

— Хорошо, Рингви, это здравая идея, ибо никто, кроме самих рабов, никогда не скажет точно, угнетен он или нет, — Юлиан обратился к молодым женщинам и произнес уже сурово. — Говорите правду, Кайя и Фийя! А уж, если кто из вас соврет, то пусть наш справедливый и мудрый дюж Е’тан покарает обманщицу.

Рингви громко и довольно засмеялся, сложил руки на массивной груди и широко расставил ноги.

— Мы — свободные! — пропищала Фийя, макушка которой торчала из-за плеча графа.

— Мы — рабыни! — с ядовитой улыбкой, хотя и чуть испуганной, сказала Кайя, и отошла еще дальше от своего бывшего господина, на всякий случай.

— Кайя, ты обманщица! — выпалила Фийя, дрожа и гневно выглядывая из-за рукава графа на Рингви. — Если бы она захотела, то ушла бы от господина Гор’Ахага, но она всю жизнь провела с нами!

Лойс с хмурым лицом подошел к Рингви, осторожно коснулся рукава расшитой белоснежной рубахи и сказал.

— Рингви. Врет он все! Рабыня, вон та, рассказала по дороге, что старик — ее хозяин, в детстве купил ее в Зунгруне. А вот этот высокий богатей, клянусь матерью, владелец вон той сероглазки, которая боится признаться.

Юронзий в безмолвной ярости уставился на раба и сверкнул злыми глазами. Средним пальцем, окутанным снятыми с трупов кольцами, он указал братьям на Лойса. Вампир побледнел и отшатнулся, сделал шаг назад, еще один, но его схватили под руки четверо крепких мужчин из племени Р’онзий, как они называли себя сами. Пятый обнажил из ножен длинный господский меч.

— Нет-нет! Рингви, Рингви!!! Пощади меня! Рингви! — закричал дурным голосом и попытался вырваться пожилой вампир.

Не смотря на то, что Лойс был вампиром, существом более сильным, чем простой человек, четверо юронзиев так крепко держали его, что тот лишь трепыхался влево-вправо от ужаса. Багряные жилы вздувались на плечах людей песков, пока пятый размещал меч за спиной Лойса. В конце концов, вампира с силой толкнули назад, он насадился задом на клинок, что вошел в него лишь наполовину, упершись в кость.

Истошные вопли прокатились под куполом Плениума. Все рабы отошли чуть назад, прикрыли рты растопыренными пальцами. Кто-то уже блевал в углу, не в силах сдержать себя. Те, что были вампирами, смотрели на убийство чуть спокойнее и вдыхали запах крови. Даже несколько нагов, с их смиренными нравами, нервно отползли ближе к выходу. Две айорки стояли, одна бледнее другой, и всхлипывали. Лишь на лицах Вицеллия и Юлиана лежала маска безразличия, хотя, все-таки, граф не выдержал и свел на переносице брови, сморщив лицо.