Александр Рудазов - Паргоронские байки. Том 4 [СИ]

– Любая жизнь – страдание, – ответила Эсветаллила, тоже глядя на младенца. – И все несут страдание окружающим. В том числе и ты.

Она уже очистилась от родовых нечистот и деловито приводила себя в порядок. Ее живот на глазах опадал, принимал ту же форму, что и до родов.

– Я этого не ожидал, – проговорил Кефринекс. – Он взял от меня самое скверное. Я даже не вижу, что тут можно исправить.

– Настолько все плохо? – наконец всмотрелась в младенца пристальней Эсветаллила.

Всмотрелась – и обомлела. Она тоже это увидела. Тоже поняла, что собой представляет ее новорожденный сын. Может, не с такой ясностью, как Кефринекс, но поняла – и внутри все окаменело.

– Это… это что-то вроде малой ипостаси? – осторожно предположила она. – Больше, чем Эмблема, но меньше, чем полная ипостась?.. Или это все-таки полная ипостась?.. Что ты такое в меня заронил?

– Это неважно, потому что он должен умереть, – с тяжелым сердцем произнес Кефринекс.

– Это не входило в договор! – поспешно возразила Эсветаллила. – Ты дал обещание! Не хочешь его видеть – отдай мне!

– Исключено. Его существование нужно прекратить, пока он себя не осознает. Так будет лучше для него… и для меня.

– Для тебя будет лучше стать детоубийцей?

– В некотором смысле он – это я. Это не будет убийством. Я просто отсеку… пораженную конечность.

– Он – не ты, – покачала головой Эсветаллила, снова всмотревшись в ребенка. – У него своя Суть. Свое сознание. Ты наградил его изрядной частью себя, но он – не ты.

Кефринекс молчал. Эсветаллила с беспокойством поглядела на него и сказала почти жалобно, дрогнувшим голосом:

– Хорошо, будь по-твоему. Но если он сейчас умрет… дай мне его хотя бы подержать. Пусть он успеет узнать материнские объятия. У меня еще никогда не было детей… Пусть он уродец, пусть в нем худшая сторона твоей натуры… но если он обречен, я снизойду. Дай ему момент счастья.

Кем надо было быть, чтобы отказать в таком? Уж точно не богом плодородия, жизни и отцовства. С тяжелым сердцем Кефринекс передал младенца Эсветаллиле…

…И та действительно прижала его к груди. Ребенок успокоился, прикрыл глаза и притиснулся к своей матери.

…А та распахнула ладонь – и Кефринекса садануло разрушительной волной. Эсветаллила не сумела восстановить клинок, ее подавляла благодать Сальвана и сила Рощи всех Миров, но она оставалась демолордом. Все эти тридцать пять недель она искала лазейки, искала прорехи в своей темнице без стен – и кое-что все-таки нашла.

В самом деле, гохеррим должен быть готов к любому исходу. И хотя сейчас ее счет стремительно проседал, а условки сгорали сотнями и тысячами – она сумела отвесить богу увесистую плюху… и исчезла. Умчалась быстрее молнии, сжимая в руках младенца.

Тот снова заревел – но теперь его крик звучал как-то… глумливо.

Возможно, Кефринексу это просто показалось.

Всего пару секунд он был ошеломлен, всего пару секунд не мог сдвинуться с места. Потом потрясение прошло – и Кефринекс ринулся в погоню.

Две секунды – это очень много, когда речь о богах и демолордах. Эсветаллила успела унестись на сотни вспашек, успела вылететь за пределы Рощи всех Миров, где Кефринекс был всевластен. Бежала по воздуху, крепко держа ребенка – и тот смеялся, радуясь скорости, радуясь полету.

Радуясь материнским объятиям.

Эсветаллила не могла все-таки покинуть Сальван. Было бы лучше всего просто скрыться в Паргороне, но эту возможность Кефринекс закрыл ей слишком прочно. Запечатал ее на этом плане в первый же день – и печати все еще действовали.

Но он не озаботился запечатать ее еще и в своем чертоге. Там он удерживал ее просто своим присутствием, своей божественной волей. Роща всех Миров не выпускала почетную пленницу – но этот заслон Эсветаллила проломить сумела. Потратила еще часть счета, сожгла уйму душ… Садим там, наверное, лезет в петлю.

Но это сейчас неважно. Кефринекс уже мчит следом. Она должна успеть, должна спасти этого детеныша. Доставить его в Паргорон, куда Оленерогий не сунется, где ему смогут дать отпор.

Сразу к себе в поместье… нет, лучше в «Соелу». К брату. Он поможет. Встанет на ее сторону, не интересуясь подробностями. Вдвоем они смогут отбиться и от Кефринекса. Она призовет легионы, ее поддержат клинками.

И тогда у них будет темная ипостась Оленерогого. Не сам бог, но… это тоже немало. Он гохеррим… наполовину, и в нем частичка божества.

Кто знает, что из него вырастет, кто знает, каким он однажды станет? Великим военачальником? Могучим воином? Грозой всех окружающих миров?