Елена Звездная - Город драконов. Книга четвертая

Разговор со старшим следователем лордом Бастуа. Кратко, чётко, по делу. «Увольнение по выслуге лет. Уйдёте на пенсию с почестями». На глаза набегают слёзы, для него это конец. Просто конец. Открывается дверь, входит лорд Давернетти. Внимательный взгляд каре-зелёных глаза, пристальный, пронизывающий, всё понимающий, и сказанное с укором «Бастуа, ты решил лишить меня лучшего администратора? Этому дракону цены нет. И зарплату повысь». Слезы благодарности, и уже нет стыда, есть гордость и готовность служить, просто служить до последнего вздоха. Возвращение домой, крик «Матушка»… и тишина в ответ. Его мать замолчала навеки.

Похороны. Сказанные сквозь сжатые зубы слова сочувствия родственников, и полные осуждения взгляды — он нашёл мать лежащей на полу на кухне, где она готовила ему ужин. Его неизменный горячий ужин, который всегда ждал его. Леди — оказавшаяся в столь плачевном положении, что была вынуждена готовить сама. Стыд, боль, отчаяние.

И вдруг прикосновение к его руке, и тихие, завораживающие слова: «Я подарю тебе новую жизнь, ты вернёшь всё, что потерял». Он оборачивается — рядом с ним стоит девушка. Она прекрасна. Такие девушки никогда не смотрели на него, он всегда был невидимкой для таких — благородных, воспитанных, безупречно красивых. Он готов был пойти за ней на край света, чтобы просто быть рядом.

Тёмный подвал заброшенного дома, холодный камень, от которого ноет спина, горящие свечи и почти обнажённая девушка. Кто она? Что она? Зачем? Вопросы не имели значения, главное видеть, как её взгляд останавливается на нём — ему этого было достаточно.

Боль, адская боль, тело ломает, жестоко и чудовищно, но вместе с болью просыпается сила, крепнут руки, возвращается зрение, сила наполняет тело, и тело меняется, сбрасывая усталость прожитых лет. И награда — страсть. Смятые простыни, тонкая фигурка в его руках, и жажда обладать, снова и снова, но сначала кровь. Ей нужна была кровь. Вновь камень, свечи… перерождение. И голос того, кто отныне поселился в нём «Мне нужна кровь». Провал в памяти. Сначала недолгий, потом второй, третий, четвёртый… Он приходил в себя утром, когда следовало идти на работу. И он не помнил, что происходило, когда он засыпал. И ему хотелось, чтобы она была рядом, хотелось, жить с ней, но: «Нельзя, Томми. Ты же не хочешь, чтобы нас заметили?». Хотел. Хотел, чтобы заметили. Хотел жениться. Хотел быть с ней рядом. Но: «Ты нужен мне там». И он находится там, старательный, исполнительный, всё знающий. Он всегда всё знал, но почему-то теперь ему хотелось знать больше. Убийства девушек. Ещё одно, и ещё, и снова смерти. Почему-то он чувствовал себя виноватым. Всегда старался позаботиться о родственниках жертв, приносил чай, всегда держал при себе успокоительные капли, искренне сочувствовал.

А потом что-то произошло, что-то в нём, и он осознал себя стоящим на снегу. Его глаза изменились, его руки — он смотрел на свои руки и видел когтистые лапы, нервно забил хвостом и понял — у него есть хвост.

«Убей, — прозвучал голос в голове. — Убей Давернетти!»

Он бы мог, почему-то точно знал, что он бы мог. Он чувствовал свою силу, знал, что способен достать даже сильнейшего из драконов, голос в голове орал: «Убей!!!», но он помнил ту, другую жизнь, и слова «Бастуа, ты решил лишить меня лучшего администратора? Этому дракону цены нет». И он отступил…

Содрогнувшись, я резко убрала руку, и потрясённо воззрилась на Давернетти. Лорд старший следователь любезно поил пребывающего в полной наркотической эйфории Зверя, и тот даже урчал от удовольствия.

— Бель, — Давернетти неведомо как заметил мой взгляд. — И чего это мы так выразительно смотрим на меня всеми шестью прелестными глазками?

— Шестью? — недоуменно переспросил лорд Бастуа.

— Ага, — невозмутимо отозвался лорд Давернетти. — Бель у нас девушка мстительная, и разрушение своих заклинаний не прощает, так что теперь, и я, и наш уважаемый градоправитель, лишены удовольствия видеть нашу прелестную мисс во всей её красе. С другой стороны, есть некоторое очарование в том, что на тебя смотрят сразу три пары прелестных фиалковых глаз.

Что ж, я в очередной раз осознала, что взывать к совести лорда старшего следователя бессмысленно, но позволила себе тихое замечание:

— У него был приказ убить вас. Но он этого не сделал. Из благодарности за те слова, за решение оставить его в полицейском управлении.

И издевательски-безмятежное выражение с лица Давернетти слетело, как снег сметённый порывом ледяного ветра.