Goblins - О бедном монахе замолвите слово

Ну, что сказать: бардак и запустение, пылища, паутина, затянувшая углы и клочьями свисающая с потолка. Под ногами что-то хрустнуло — я поворошил носком туфли в пыли, и обнаружил останки какой-то животины, похожей на крысу. А, может быть, это она и была. Свет солнца, клонившегося к закату, пробивался сквозь узенькие окна, и едва ли мог рассеять окружающий сумрак, зато делал тени в углах комнаты еще более зловещими. Вдоль стен стояли скамейки, на одной из них, выставив вверх скрюченные лапки, валялась мумифицировавшаяся ворона.

На каждой из стен висело по большой картине, но что на них изображено было уже не разобрать под толстым слоем пыли и плесени.

Ванкси споткнулась об остатки табурета, и, подняв в воздух клуб пыли, заставила нас обоих расчихаться, чем испортила всю таинственность момента.

За следующей дверью должен быть дворик-вайюань, куда мы, вздымая пыль, чихая и пиная сушеных крыс, через несколько мгновений и вышли. Открывшиеся нам пейзажи выглядели еще более паскудно, чем было снаружи: кусты, не просто высохшие, а затянутые паутиной, в которой умудрились запутаться несколько небольших птиц, и та же самая высохшая ломкая трава, шелестевшая при полном отсутствии ветра. Куда-то делись все сквозняки, перестали хлопать створки чжаймэнь — только шелест сухой травы и звуки нашего дыхания нарушали мертвую тишину этого места.

В свете лучей вечернего солнца мы пересекли двор, и подошли к вратам во внутренний двор-нэйюань. Эти ворота, не в пример остальным, выглядели вполне прилично: и алый цвет, и пожелания долголетия в орнаменте на них — все сохранилось довольно неплохо. А картина на стене слева от эрмэнь, изображающая грозного воина с копьем в руках — так и вообще выглядела, как будто ее написали вчера. Ни один мазок не облупился, ни одна черта не выцвела. Воин смотрел прямо и грозно, тонкие и прямые его брови были угрожающе нахмурены и всем своим видом он излучал угрозу незваным гостям.

Что-то с этой картиной мне показалось неправильным, но вот что именно — было покамест, непонятно.

— Ли, мне страшно! — сообщила мне Ванкси. — Он… Он за мной наблюдает… У него глаза двигались…

— Тени, Ванкси-эр, это просто тени. Солнце заходит, — как можно беззаботней ответил я. — Пошли, зайдем в главный дом. Если все будет нормально, сегодня там и заночуем, а завтра, как рассветет, двинемся дальше.

— Думаю, — стуча зубами, девушка подергала меня за рубаху, пытаясь отвлечь от моего нынешнего занятия (я пристально разглядывал картину, пытаясь сообразить, что же мне в ней кажется подозрительным). — Нам не стоит туда идти.

— Почему же, вполне стоит, — ответил я девушке.

В любом случае, чтобы найти то, что понравилось старому Фангу, придется обойти все поместье, так что лучше на ночлег устроиться пораньше, чтобы не тыкаться по углам в темноте.

— Ли, обернись. Там ворона… — пропищала мне моя спутница.

— Ну, так пусть она там будет. С ней что-то не так?

— С ней все не так!!! Ли!!! — уже провизжала мне девушка. — Это мертвая ворона!!!

И тут я понял, что не так с картиной: глаза воина, изображенного на ней, действительно сдвинулись, и теперь уж на игру теней это было не списать. Свирепый воин, ранее олицетворявший собой непреклонный дух и жажду битвы, теперь жадно пялился на мою паникующую спутницу, а прежде легкая небрежная улыбка, ранее источающая предвкушение боя, теперь стала откровенно сальной. Ванкси тоже было на что взглянуть: к нам, неуклюже переваливаясь, ковыляла та самая сушеная ворона.

— Бежим!!! — завопила девушка, и заметалась в поисках выхода: путь наружу преграждала ворона, приветливо разевающая клюв, и силящаяся каркнуть, но в ворота рядом со зловещей картиной Ванкси не хотелось еще больше, чем к вороне. Я же был полностью солидарен с этим порывом моей спутницы, и никаких сомнений не испытывал, хотя створки эрмэнь явственно пришли в движение и врата начали открываться. Ждать того, кто собирается из них появиться, я не собирался, и, издав боевой клич (пусть злые языки и сказали бы, что это больше было похоже на визг, но призываю им не верить), бросился назад.

Как может какая-то птица, пусть и дохлая, остановить этого мастера, когда он убегает? И снабдив ворону пинком, способным потрясти сами небеса, от чего бывшее пернатое улетело назад во тьму, я рванулся на выход, таща за собой девчонку, и мы ввалились в пыльную комнату, и двери за нами с грохотом захлопнулись. В комнате вдруг как-то резко начали сгущаться тени, хотя до заката солнца времени было еще довольно, и вскоре все вокруг затопил непроглядный мрак, из которого доносился треск, грохот и инфернальные вопли Ванкси. Я же искал на ощупь двери наружу, и никак не ощущал их наличия, зато начал чувствовать какое-то удушье. Да что там удушье? Нежное, почти невесомое прикосновение чьих-то неприятно мягких рук к моей шее почти заставило этого мастера испачкать исподнее, но этот Дао, хоть и юн годами, но духом несокрушим (демонстрации несокрушимости также способствовало пустое брюхо).