Goblins - О бедном монахе замолвите слово

Особенно когда за чужой счет.

— Но мастер! — канючил Киншань и брел за мной. — Мастер, вы должны!

— Нет.

— Ну, мастер!

— Мааааастееер! Я встану на колени под окнами вашего дома, и буду просить вас всю ночь!

— Я сказал, нет.

— Старший! Пожалуйста!

— Нет.

— Но я еще чувствую холод! — в отчаянии воскликнул Киншань. — Он гораздо слабее, но если болезнь вернется? Нет, я не дам вам уйти!

«Остаточные явления. Его внутренние органы долгое время находились под воздействием морозной Ци. Да и не всю ее ты извлек. Но всю и не надо — для дальнейшей культивации сопляка это будет даже полезно: у него теперь большой талант в техниках холода!».

— Нет. Болезнь отступила, — успокоил я Киншаня.

— Но, вдруг вернется? — не успокоился Киншань, чем достал меня окончательно. — Вы должны мне помочь!

— Ну, хорошо, — окончательно сдался я. — Я дам тебе кое-что. Вот, смотри, — с этими словами я достал из кольца последний огурец, о котором вспомнил только сейчас.

Он увял и совсем заветрился, но был еще съедобен.

Относительно.

Наверное.

— Держи. Это Духовный Огурец Очистки Органов. Он у меня последний, и больше взять негде, так что, используй бережно, — с этими словами я торжественно вручил ему овощ. — Он приготовлен по тайному рецепту, и выведет из твоего организма остатки морозной Ци. Ты поправишься.

— Но, старший, что мне с ним делать? — растерялся Киншань. — Просто съесть? Или что-то еще?

У меня появилось много вариантов, но воля этого старого Дао тверже гранита, и я сдержался.

— Обрежь концы и выскреби мякоть. Потом найди место повыше. На рассвете выйди туда, встань лицом к солнцу, возьми его в зубы и вдыхай сквозь него воздух, одновременно поглощая Ци неба и земли. Потом съешь.

— Я все сделаю, мастер! — на глазах розовеющее лицо Киншаня не давало усомниться, что рецепт, безусловно, подействует, и я отправился, было, восвояси, но снова был пойман за рукав.

— А с мякотью как поступить? — окончательно доконал он меня на сегодня.

— Растолочь и втирать в голову! — обозленно рявкнул я. — Все, оставь этого старика в покое!

«Да, ученик. Ты как камень в сортире».

— В смысле?

«Такой же жесткий и вонючий».

Я не стал ничего отвечать старому ворчуну.

Ведь что может быть лучше, чем избавиться от надоедливого Киншаня и, наконец, отдохнуть?

И что может быть лучше, чем взявшийся за ум и вернувшийся к семье юный гений, на рассвете стоящий на каком-нибудь утесе, дудящий в огурец и не докучающий этому старому усталому Дао?

Интерлюдия.

Поместье семьи Му.

— Ааааа!!!

— Вспоминай, проклятый сопляк, что еще делал этот старик из Цзегу! — тщедушный старец в шелковом халате, расшитом золотыми драконами, с раздражением взмахнул широкими рукавами и сложил руки за спиной. — Я хочу знать, как он посмел сделать то, что не получилось у меня! И выясню, раз уж вы, два недоумка, даже не смогли узнать, как его зовут! Вы даже не смогли пригласить его сюда!

— Я уже все рассказал, старейшина Пенг! — простонал державшийся за опухший нос высокорослый парнище, оказавшийся ни кем иным, как тем самым могучим Вэньяном. — Он отдавил молодому мастеру ногу, а потом схватил за нос! Пнул его в зад! И избил нас своим тяжелым посохом! И потом наставлял нас на путь благочестия! И клянусь семью демонами Ледяного озера Шиху, я не знаю, что было труднее вытерпеть!

— А что сделал сначала? Схватил? Или наступил?

— Я не помню! Наверное, все же схватил… Ааааа!!!… Нет-нет, наверное, все же наступил… Ааааа!!!

— А если он его сначала схватил, то, как именно? — в задумчивости вопросил любознательный старец приплясывающего от боли в ущемленном органе парня. — И, главное, зачем?

— Нифнаю, маааастееер! — прогундосил Вэньян.

— Вспоминай, проклятый сопляк! Всем известно, что изгнать яд ледяного змея без драгоценной пилюли Огненной Реки невозможно! А тот загадочный мастер справился. Значит, есть способ. Я хочу это знать! Ты говоришь, он избил вас посохом. Что ж, попробуем. Там, у стены, несколько шестов. Принеси-ка парочку…

Побледневший Вэньян косолапой трусцой отправился за указанными предметами, а старик в ожидании принялся мерить шагами двор.

— Но почему все же нос? Ущемление Су-ляо? Но зачем? — бормотал про себя старик. — И на ногу наступил… Хм… Давление на Юн-цуань? А дурака Вэньяна он за нос не хватал, и по ногам не топтался… Хотя, понятно! Основной удар ледяного змея принял на себя юный Киншань, тогда, логично предположить, что концентрация яда в его организме была больше, и воздействие для его нейтрализации должно быть сильнее. А Вэньяну мастер пытался поразить Тянь-му? Или Инь-тан? А то, что дурак принял за удар по тому месту, которым начинает думать при виде каждой юбки, — это воздействие на Хуэй-инь? Киншаню же пришлось испытать воздействие мастера на Чан-цянь? Но насколько же просвещен тот старик, если смог попасть по Чан-цянь через штаны, да еще и пинком!