Марина Эльденберт - Парящая для дракона. Обрести крылья [litres]

Хотелось, но не оставалось ничего другого, кроме как ждать, пока я застегиваю пуговицу за пуговицей.

– Сапоги, – скомандовали мне.

Я пожала плечами и принялась открывать коробку. Тоже очень медленно.

Сверху донеслось рычание, и рядом со мной склонилось его иртханское драконобесподобие. Крышку от коробки постигла участь чехла, а вслед за ней улетели всякие уплотнители для носов и пяток, сохраняющие обуви форму.

– Вперед, – скомандовал Торн, вручая сапожки мне.

– Мне наклоняться сложно. Голова кружится, – сообщила я. – Поможешь?

И, невинно хлопнув глазами, протянула обувь ему. Второй раз за последние несколько минут лицо у него стало такое, словно он пытался понять, как это могло случиться с ним.

– Нет? Ну тогда я сама. Сейчас, только в кресло сяду.

Кажется, я услышала натуральное рычание, ничем другим этот выдох не мог являться. У меня отобрали сапожки с таким видом, что я на миг с ними попрощалась. Сейчас превратятся в ледяные и развалятся у меня на глазах – а между прочим, дорогие были. От Эгго Хьюса.

– Ногу. – Это было сказано таким тоном, что впору было за нее опасаться.

Тем не менее смотреть на Торна сверху вниз было непривычно, возможно, именно поэтому страх не шел. Зато шло что-то другое, когда его пальцы скользили по коже вслед за молнией. По коже, не прикрытой даже тонкой преградой чулок, от которых я в последнее время совсем отвыкла.

С кровати на нас с интересом взирала Гринни, которая решила поспать перед новым путешествием. Видимо, она с ними смирилась и даже перестала переживать по этому поводу.

– Ай, – сказала я, когда Торн слишком резко дернул замок на сапоге.

Он поднял голову, и взгляд у него был просто убийственный.

– Я сейчас безумно чувствительная. – Я глубоко вздохнула. – Судя по всему, беременность так сказывается.

Это был скрежет зубов дракона или под ботинки Торна на полу что-то попало, я так и не поняла. Когда второй сапог был застегнут, а Дракон номер один поднялся, мне указали на дверь. Я попыталась было шагнуть к Гринни, но Торн преградил мне дорогу. Сам подхватил изрядно подросшего зверя на руки и на выходе сунул его в руки одному из мергхандаров.

– Осторожнее с ней, она кусается, – предупредила я.

Правда, судя по выражению морды, все, что Гринни сейчас хотела, – спать. Убедившись, что нас с ней не разлучают и что мергхандар движется в правильном направлении, то есть в ту же сторону, что и я, виари прикрыла глаза и положила на мергхандара хвост. В прямом и переносном смысле.

До самого флайса мы с Торном больше не разговаривали, и с нами тоже особо никто не разговаривал. Халлоран попрощаться не пожелал – видимо, не проникся моим выступлением по поводу его предложения, а Бен… Бена ко мне предсказуемо не пустили. Когда он принес Гринни, я успела только перехватить его взгляд, а потом закрыла дверь. Не сказать даже, что по чьему-то приказу, просто поняла, что так будет проще.

Нас связывало слишком многое и в то же время абсолютно ничего, чтобы сейчас растягивать это прощание.

Парковка, на которую мы вышли, была накрыта защитным куполом. Никакого транспорта, кроме нашего и флайсов сопровождения, здесь не было. Аронгарские вальцгарды стояли по периметру, пока мы всей крайне занимательной процессией двигались к машинам.

Напоследок я обернулась – чтобы посмотреть на Мэйстон.

Так получилось, что этот город стал для меня своеобразным символом перерождения, и я пообещала себе и ему (мысленно), что обязательно вернусь сюда с Льдинкой, когда она чуть-чуть подрастет. Отметила разбросанные по воде острова, заполненные высотками, знаменитый на весь мир мост – кажется, он назывался Центральный, и высотку Лаувайс, аналог фервернской Айрлэнгер Харддарк, после чего шагнула к распахнутой двери флайса.

Торн сел следом за мной, и мы оказались друг против друга.

Как в старые добрые времена.

Те времена действительно можно назвать добрыми, а вот настоящие… пока что я не определилась, какую им придумать характеристику. Торн коснулся капли наушника, коротко ответил:

– Да, – и наш флайс плавно взмыл в воздух.

Я увидела, как по защитному куполу прошла рябь, и спустя минуту наш кортеж был уже на верхней аэромагистрали, специально расчищенной для нас.

Поскольку с городом я уже попрощалась, смотреть в окно больше не стала.

Достала мобильный и, смахнув сотню непринятых вызовов, открыла живую ленту. Помимо подсуетившихся репортеров, быстренько подхвативших эту тему по всему миру, мне писали самые обычные люди. В личку, под видео – люди из всех уголков мира, иногда скрытые за аватарками мультяшных героев или экзотических мест, иногда с фото крупным планом, иногда на фото держащие на руках своих детей – тем не менее все они выражали мне свою поддержку.