Анастасия Волжская - Маски сбежавшей невесты

Моя сестра-близнец.

Все внутри запело от счастья. Еще немного — и Мэр будет здесь. Моя дорогая Мэр, с которой мы почти всю жизнь были неразлучны.

Я не видела ее год — целый бесконечный год. Прошлой весной Мэрион удостоилась чести стать младшей фрейлиной самой Луноликой Императрицы, тогда как мне удачно отыскалось место компаньонки молодой графини Хенсли, чей дебют при дворе ожидался лишь в следующем сезоне. Я была безутешна. Но Мэр — моя милая Мэр — утерла мои слезы.

— Все будет хорошо, Эверли, вот увидишь, — уверенно пообещала она. — Попасть в услужение к Императрице — такой шанс выпадает раз в жизни. А потом, года не пройдет, и ты снова будешь рядом со мной.

Фрейлина Императрицы. А сейчас — подумать только — уже герцогиня. Настоящая леди. Я не попала на свадьбу — семейства Хенсли не было в числе приглашенных — но не один раз в полумраке тесной спаленки перечитывала короткие строки письма Мэрион, воображая, как сестра, должно быть, была счастлива в тот день…

Теперь меня не трогали ни косые взгляды, ни перешептывания в дворцовых коридорах. Герцог Голден, обаятельный, сильный и облеченный невероятной властью, всегда был предметом разговоров как во дворце, так и далеко за его пределами. Увлеченный охотник, любитель азартных игр, дорогой выпивки и экзотических увеселений, лорд Голден, герой затяжной войны с Герией, прославившийся как один из самых беспощадных и свирепых офицеров, сегодня слыл первым затейником Империи. О закрытых вечерах в его Доме Удовольствий ходили легенды одна другой непристойнее. Ему завидовали мужчины, а придворные дамы от последней горничной до старой маркизы Бенуа, которая нянчила внуков ещё при прежнем Императоре, тайно сходили по нему с ума.

Вот только в любви герцогу катастрофически не везло. Не везло вплоть до прошлого сезона, когда он встретил Мэрион. Я была уверена — рядом с ней любой мужчина мог познать настоящее счастье.

Мурлыча под нос веселую песенку, которую в детстве пела Мэр, я легкой птичкой взлетела на третий этаж, где располагались покои высокородных дебютанток. Отыскала нужную дверь, перехватила поднос, постучала, предвкушая, как поделюсь с Лорри радостной новостью. Но вместо Марты, прислуживавшей с утра юной графине, дверь открыла леди Норра, гувернантка леди Хенсли.

— Стой, где стоишь, мисс Эверли Вестерс, — с раздражением проговорила она, выдергивая из моих рук поднос. Противно звякнули ложечки. Шапка густой темной пены сорвалась с края чашки и растеклась уродливым пятном по белоснежной салфетке. — С сегодняшнего дня тебе запрещено общаться с леди Хенсли. Это приказ.

Я растерянно моргнула, совершенно, абсолютно ничего не понимая. Да, леди Норра всегда меня недолюбливала, считая, что безродной выскочке не место рядом с высокородной леди. Но чем же я досадила Лорри, а то и вообще самому лорду Коулу, ее старшему брату, отвечавшему во время сезона за благополучие юной графини?

— Компаньонка, — наставительно проговорила гувернантка, не скрывая презрения, — должна представлять собой образец порядочности, рассудительности и добродетели. Видят боги, ты никогда не являлась ни тем, ни другим, ни третьим, раз вместо того, чтобы наставлять юную леди Лоррейн на путь истинный, потакаешь всем ее капризам. Но теперь-то наконец всем стала видна твоя порченая натура. После всего, что случилось, ни один уважающий род не потерпит тебя в своем доме. Ты вернешься туда, где самое место таким как ты — в работный дом. А то и куда похуже — вместе со своей беспутной сестрицей.

— Но… Что вы такое говорите? — я посмотрела на злорадную улыбку леди Норры, совершенно сбитая с толку. — Я ничем не оскорбила вас, чтобы заслужить подобные обвинения. И Мэрион… Как вы посмели так отзываться о жене герцога? Он скоро будет здесь, и не думаю, что ему понравится такое пренебрежение в отношении любимой супруги.

— Так ты не знаешь? — губы гувернантки презрительно изогнулись. — Твоя обожаемая сестрица бросила своего сиятельного супруга прямо посреди медового месяца. Сбежала с каким-то конюхом, презрев священные обеты и навеки опозорив и себя, и все семейство Вестерс, если вас, безродных оборванок, вообще можно так назвать. Его сиятельство лорд Голден возвращается для того, чтобы аннулировать брак.

— Что?

«Нет, нет, нет, — вихрем пронеслось в голове. — Нет, нет, это не может быть правдой. Кто угодно, только не моя Мэр».

Мэрион не могла так поступить с мужем, которого любила. Последние ее письма, в противовес обычным суховатым посланиям, были преисполнены чувств и теплых слов о сиятельном женихе — как он заботлив, внимателен, чуток, как она жалеет, что меня не будет рядом в сладостный день ее свадьбы. Что же должно было случиться, чтобы Мэр решилась на побег?