Надежда Соколова - Ведьма работает

прижал к себе. – Ты уж точно не виновата в том, что у одной дуры-княжны

из-за напрочь выдуманной любви снесло крышу.

Я вздохнула:

- Понимаю. Но она… Она так кричала тогда у себя дома, с такой

ненавистью смотрела. Знаешь, я на секунду даже испугалась, что ее удар

хватит.

Сзади послышался смешок.

- И в этом вся ты. Она тебя ненавидит, а ты почему-то за нее боишься.

Я вот тогда испугался, что она скрутит стрельцов и все же сможет добраться

до тебя.

Я против воли улыбнулась:

- Этих детин, особенно после постоянной муштры Ники, по-моему, никто не способен скрутить.

Василиса, вернувшись, устроила жуткий скандал, пронзительно

кричала, что ее во дворце не уважают, что никто не желает считаться с ней и

ее мнением, что муж ее больше не любит, и она не желает продолжать так

жить с ним. Елисей, не желая ругаться с любимой беременной женой, предложил той порадовать местное высшее общество обещанным

поэтическим вечером. Хитрый прием Его Величества удался, и царица

немедленно начала активно готовиться к очередному развлекательному

мероприятию, следя, чтобы слуги тщательно вымыли весь дворец и украсили

бумажными гирляндами, фонариками и живыми цветами всевозможные

коридоры и залы.

На вечер были приглашены одни дамы, причем княжон Жарских в этот

раз намеренно приглашениями обошли. Но я и без них чувствовала себя в не

своей тарелке под изучающими взглядами жен и дочек аристократов и

купцов, уже осведомленных обо всем происшедшем и о моей роли в этой

жуткой истории. Правда, так же внимательно изучали и Дарну, но ту

отношение к ней всех собравшихся явно не волновало. Она, одевшись в

черное, вызывающе короткое платье с неприлично глубоким вырезом, в

туфлях на высоком каблуке, став теперь одного роста с дворцовой ведьмой, стояла неподвижным истуканом рядом со мной, с отрешенным выражением

на лице. «Никого не знаю и знать не хочу. Не лезьте ко мне, и я вас не

трону», - как будто говорил весь вид сирин.

Стихи сочинять здесь определенно не любили и не умели. Вот слушать

– пожалуйста. Даже я со своими кривыми «виршами» выглядела среди этой

толпы маститым поэтом. В самом деле, как может считаться настоящей

поэзией нечто с постоянными рифмами, вроде «любовь-морковь», «люблю-

гублю».

Одна из купеческих дочерей, Рония Дорская, глупенькая маленькая

блондинка с золотом батюшки вместо мозгов, «порадовала» собравшихся

красавиц своим стихоплетством, после которого ее мать, вспыхнув от

негодования и стыда, под громкие смешки остальных женщин, немедленно

вывела свое чадо из зала:

Вот уж ночь.

Луна на небе –

Белое пятно.

Мне невмочь.

Ты бы и не был.

Выпито вино.

Ты ушел на кромке самой

Ночи и утра.

Да, пока не быть мне мамой.

Но пора. Пора.

Ну гениально же! К этой тупенькой девице кто-то каждую ночь

активно лазает, делает ее женщиной еще до свадьбы, а она, наивная дура, об

этом на вечере царицы всем рассказывает. Не удивлюсь, если теперь ее

запрут в каком-нибудь чулане на несколько дней, чтобы дурь из прелестной

головки наконец-то выветрилась. Я даже улыбаться начала после этого

«шедевра».

Еще одна, уже почтенная матрона, сиятельная виконтесса Ариадна

Линская, женщина с тремя дочерьми на выданье, решила блеснуть умом, вернее, его отсутствием, и, стесняясь и запинаясь, выдала какую-то

бессмыслицу:

«Плата за ошибку

очень высока», -

Выдавив улыбку,

Сказал издалека.

Горько улыбнувшись,

Ответила я: «Нет».

Ушла, не повернувшись,

К другому, на банкет.

Действительно. Рассталась с одним и тут же побежала есть с другим.

Чушь полная.

Но, ради справедливости надо сказать, что получалось и кое-что не

очень плохое. Например, юная баронесса Орния Арекская, высокая шатенка с

правильными чертами лица, серыми глазами и задорным носиком, известная

своей любовью к книгам и смотревшаяся белой вороной на фоне остальных

женщин только потому, что ей нравилось постоянно учиться чему-то новому, выдала довольно неплохой экспромт. Не очень качественный, но и не

ужасный:

Белый след дороги

Вьется пред глазами.

В роли недотроги

Выступайте сами.

Я ж, отбросив гордость,

Мужа разыщу.

Проявлю я твердость

И его прощу.

Гордая девчонка

Станет посмирней.

Он вернется. Звонко

Я вскричу: «Эгей!»

Буду я счастлива,

Буду весела.

Я ведь так красива,