Стефани Гарбер - Караваль [litres с оптимизированными иллюстрациями]

– Тебе никогда не приходило в голову, что и Телла хочет того же? – Хулиан перестал грести, позволив лодке мягко покачиваться на волнах. – Я, конечно, почти ее не знаю, но на самоубийцу она точно не похожа.

Скарлетт лишь головой покачала.

– Мне кажется, ты забыла, что такое жизнь, – продолжил Хулиан, – а сестра пытается тебе об этом напомнить. Но если предел твоих мечтаний – это безопасность , то я немедленно отвезу тебя домой.

Кивком Хулиан указал на маячащее на горизонте пятнышко, похожее на маленькую рыбацкую лодку. Вероятно, на самом деле это был корабль, на котором они сюда приплыли, поскольку теперешний плот бороздить моря уж точно был не предназначен.

– Даже если ты ровным счетом ничего не смыслишь в мореплавании, сможешь без труда вернуться на свою драгоценную Трисду на любом попутном судне. Или, – тут Хулиан замолчал и кивком головы указал на скрытую завесой белого тумана береговую линию, – если ты в самом деле такая храбрая, как уверяет твоя сестра, просто позволь мне грести к острову и проведи там неделю вместе с ней. Вдруг обнаружится, что она права, и на свете есть что-то более стоящее, чем безопасность?

Лодка между тем вошла в кольцо окутывающих остров облаков, и ее качнуло волной, отчего бирюзовая вода перелилась через край. Локоны Скарлетт прилипли к шее, а темные волосы Хулиана закудрявилась.

– Ты не понимаешь, – возразила она. – Если я промедлю с возвращением на Трисду, отец меня просто уничтожит. Через неделю я должна выйти замуж за графа, и этот брак станет моим счастливым билетом в новую жизнь. Мне бы очень хотелось побывать на Каравале, но я не готова пожертвовать ради него единственной возможностью обрести счастье.

– Драматичный у тебя взгляд на жизнь, – отозвался Хулиан, кривя губы, чтобы скрыть усмешку. – Я, конечно, могу ошибаться, но, сдается мне, в большинстве случаев супружеская жизнь оказывается далеко не такой радужной, как ты себе воображаешь.

– Я же совсем не о том говорила! – воскликнула Скарлетт, разозлившись, что ее поняли превратно. Хулиан между тем снова ее обрызгал, шлепнув веслом по воде. – Перестань так делать!

– Перестану, когда ты мне скажешь, куда тебя везти, – ответил он, плеснув на нее еще раз.

Лодка подходила все ближе к берегу, и медные облака начали тускнеть, приобретая зеленоватые и синеватые оттенки. Скарлетт почувствовала незнакомый аромат. Если на Трисде вечно воняло рыбой, то здесь пахло чем-то терпким и сладким, вроде цитрусовых, наводя на мысль, что в воздухе может быть разлит какой-то дурман. Хоть Скарлетт точно знала, что ей надлежит сделать: высадиться на остров, отыскать Теллу и как можно скорее вернуться с ней домой, язык не поворачивался прямо сказать об этом Хулиану. Она как будто вернулась в прошлое и снова стала наивной, исполненной надежд девятилетней девчушкой, верящей, что, отправляя письма чародею, может добиться исполнения желаний.

Впервые Скарлетт написала Легендо после исчезновения Паломы, потому что хотела устроить сестре веселый день рождения. Телла была буквально раздавлена разлукой, и Скарлетт изо всех сил пыталась заменить ей мать, но ведь она и сама тогда была всего лишь ребенком и столь же остро переживала боль утраты.

Девочкам было бы проще принять случившееся, если бы Палома хотя бы попрощалась с ними, оставила записку или крошечный намек на то, куда и зачем уехала. Но мама просто испарилась, не взяв с собой никаких вещей. Пропала, как упавшая с неба звезда, исчезновение которой мир даже не заметил, хоть и лишился ее света.

Скарлетт готова была заподозрить, что отец сам приложил руку к маминому исчезновению, но после случившегося он словно с цепи сорвался. Разыскивая ее, он перевернул все имение вверх дном и под предлогом розыска преступника (не признаваться же, в самом деле, что жена его бросила!) заставил своих стражников прочесать все города и селения острова. От мысли о похищении пришлось отказаться: в ее спальне не обнаружилось никаких следов борьбы, да и выкупа никто не требовал. Похоже, что Палома сама решила уйти от мужа, что лишь усугубляло ситуацию.

Скарлетт, несмотря ни на что, всегда считала маму волшебницей, у которой есть в запасе сверкающая улыбка, музыкальный смех и сладкие слова. Живя на Трисде, Палома служила неиссякаемым источником радости для Скарлетт, да и отец тогда вел себя куда мягче. Пока жена от него не сбежала, губернатор Дранья никогда не распускал рук.

После исчезновения Паломы бабушка стала принимать в воспитании внучек куда больше участия, но теплоты не выказывала. Скарлетт даже подозревала, что она не особо любит маленьких детей. Однако бабушка рассказывала увлекательные истории и просто околдовала девочек сказками о Каравале. Скарлетт влюбилась в это восхитительное место, средоточие магии, и даже поверила, что если Легендо со своими артистами приедет на Трисду, то в ее жизнь снова вернется радость, хотя бы и на несколько дней.