Бриджет Коллинз - Переплёт

И снова бьют часы. Эмметт смотрит на меня, затем переводит взгляд на шкаф.

— Как-то ведь можно ее достать.

— Но как?

— Должен быть способ. Разбить стекло, и… Быть может, мы могли бы… — Он не договаривает. Его молчание становится самым красноречивым ответом на мой вопрос.

Я делаю глубокий вдох. На мгновение мне кажется, будто меня окружают декорации: лепнина, книги, шкафы — все это выглядит нарисованным. Я словно очутился внутри старого кукольного домика Лизетты. Даже деревья и небо за окном похожи на рисунок на бумаге, прислоненный к стеклу. На болванки из дерева или воска.

Я поворачиваюсь к Эмметту спиной.

— Пойдем отсюда. — Я принимаюсь спускаться по винтовой лестнице. Но он не идет за мной. — Оставь ее, Фармер.

— Как? Но ты не можешь… ты не можешь сдаться! Люциан! — Он смотрит через перила на огонь в камине. — Погоди… и как я сразу не додумался? Необязательно доставать книгу. Если разбить стекло, мы можем сжечь ее вместе с полкой. Неси щипцы и ведро с песком, я не хочу спалить весь дом.

— Ну уж нет.

— Скорее! Если лорд Лэтворти вернется…

— Я же сказал — нет!

Повисает тишина. Нахальный херувим над камином посмеивается над чужими тайнами.

— Не понимаю, — наконец произносит он. — Зачем мы пришли сюда, если ты готов оставить книгу здесь?

Я медленно выдыхаю.

— Мне нужна моя книга, — отвечаю я. — Но я хочу, чтобы она хранилась в безопасности. Там, где ее никто не увидит. Хочу быть уверен, что ее никто не прочтет. Только и всего.

— Но разве ты не хочешь узнать, что в ней?

— Нет.

Мы долго молчим. Я смотрю на него. Он стоит, облокотившись о перила; волосы падают на глаза, щеки раскраснелись. Коричневая куртка, кожаный мешок — в этой комнате он выглядит несуразно. Как вор, пробравшийся в библиотеку. Или переплетчик. Я даже не знаю, зачем он здесь.

Он тихо произносит:

— Но почему?

— Пойдем. — Я смотрю на дверь, но при мысли о том, что в коридоре мы можем с кем-нибудь столкнуться, дрожу от страха. Поворачиваюсь к окну. По каменному двору скачет сорока. Что-то блестит в ее клюве. Я подхожу ближе, присматриваюсь… Нет, почудилось. У меня начинается мигрень. Я открываю ближайшую створку окна: она узкая, но протиснуться можно.

— В чем дело? Тебе нечего бояться…

— Да неужели? — резко обрываю я. — Я видел, как горела твоя книга. Я видел тебя. Со стороны казалось, что ты умираешь.

— Я имею в виду сами воспоминания. Не надо бояться их.

— Не смей… — Я осекаюсь. Мы оба смотрим на дверь. Тихим голосом я продолжаю: — Что бы я ни натворил, я захотел избавиться от этих воспоминаний по собственной воле. Меня никто не принуждал. Должно быть, я совершил нечто гораздо хуже того, что творит моей отец, хуже самого гнусного преступления, которое только можно вообразить… Поэтому не смей говорить, что я должен хотеть вернуть эти воспоминания.

— Я лишь хочу сказать… — Он колеблется. Пронзительный гул раздается в моих ушах, точно Эмметт собирается произнести то, что я не смогу услышать. — Не надо бояться. Обещаю, все будет хорошо. Сожги ее.

— Хватит приказывать мне! — Он морщится, и я рад, что мои слова произвели такой эффект. — Это моя жизнь, Фармер. Я все решил.

— Умоляю, Люциан. Доверься мне.

— Довериться тебе ? — выплевываю я слова. Я помню, как он рыдал, когда мы впервые увиделись, и как его выворачивало наизнанку. Сейчас он смотрит на меня так же, как я на него тогда. С жалостью, презрением, изумлением. Мне так больно видеть этот взгляд, что становится трудно дышать. — С какой стати я должен тебе доверять? Потому что мы провели одну ночь вместе? — Он опускает голову, перегнувшись через перила. Я делаю шаг ему навстречу. — По-твоему, ты знаешь больше моего? Что ж, Нелл мертва. Де Хэвиленд мертв. И все из-за тебя. Так скажи, почему я должен тебе доверять?

Вопреки всему я жду что он ответит мне. Он поднимает голову и смотрит мне в глаза, но не отвечает. На миг мне кажется, что его больше нет; что он ушел туда, куда мне путь заказан.

Я поворачиваюсь к открытому окну и отворяю створку до предела. Сорока улетает. Ее черные перья отливают сине-зеленым, как черный жемчуг. От холода слезятся глаза. Забираюсь на подоконник, высовываю одну ногу наружу и пролезаю в окно. Спрыгиваю на клумбу, нелепо вскрикнув от боли. Вылезая в окно, я ударился боком о раму; теперь бок болит. Оглядываюсь, но вокруг никого. Бегу по тропинке меж скелетов деревьев.

Позади дребезжит окно: Эмметт спрыгивает на землю, и заиндевевшая трава хрустит под его ногами. Он бежит за мной. Я не останавливаюсь.